Три девицы под окном

– Думаю, что Князеву мои ремарки не казались такими уж неуместными, – спокойно отозвалась она. – Во всяком случае, ему явно было интересно… – и, увидев, как искривилось Асино лицо, добавила жалобно:

– Ой, перестань дуться, а?! Ну, давай мы сейчас с тобой ещё из-за мужика расплюёмся. Отличное решение, тем более, что наш герой вообще убежал… Чего нам теперь делить?

– Уф, ты права, – Ася спрятала лицо в ладонях. – Прости меня, Нельсончик, я словно с цепи сорвалась. Просто… у меня такое, пожалуй, впервые в жизни.

– Завидую, – вздохнула Нелька. – Мне бы так: чтобы парни, которым я не нравлюсь, были всего лишь исключением, а не правилом. Слушай, Ась… А этот Князев тебя реально так зацепил, или это именно досада из-за его неприступности? Может, он тебе на фиг не сдался?

– Да он вообще урод! Дебил конченый! – выкрикнула Ася со страстью. Таксист опасливо покосился на неё в зеркальце. – Ух, и сделаю я ему интервью теперь, то-то порадуется! Все-все его откровения оставлю. Вот пусть потом ему стыдно будет…

– Ты что?! – поразилась Нелька. – Не смей! Не надо! Он же по-человечески просил… Ты сама говорила, что журналистская этика и профессионализм превыше всего…

– Да плевать мне на этику и на этого Князева – плевать… – отозвалась подруга совершенно убитым голосом. – Просто хочу, чтобы и ему стало хоть немного больно.

– Пожалуйста, не делай этого! – взмолилась Нелька, всерьёз испугавшись. – Он же тебе доверился! Как ты потом сможешь ему в глаза смотреть?

– Если бы я была уверена, что смогу когда-нибудь ещё раз посмотреть ему в глаза… – Ася отвернулась и тихо заплакала.

Нелька оцепенела, не веря в то, что происходит. Она поразилась бы меньше, если бы увидела, что плачет каменная статуя. Но Ася! Гордячка, заносчивая красавица и разбивательница мужских сердец – льёт слёзы из-за неудавшегося романа?!

– Ну, брось ты, – она робко погладила подругу по плечу. – Ась, ведь не всё ещё потеряно! А новую встречу действительно можно при желании организовать, если чуть-чуть подсуетиться. Тем более, у тебя остался адрес его электронной почты. Сначала отправишь интервью на согласование, а там слово за слово – и переписка завяжется… Рано паниковать!

Ася перестала плакать. Слова Нельки звучали разумно.

– Ну ладно, – утирая слёзы платочком, сказала она. – Так и быть… дадим этому самому русскому Копперфильду второй шанс.

Говорят, что утро вечера мудренее. Ася наивно полагала, что, стоит ей переспать со своей проблемой ночь, наутро весь мильон её терзаний покажется сущим пустяком. Однако она ошиблась… Пробуждение по звонку будильника принесло не облегчение, а полную апатию и нежелание вылезать из-под одеяла. И дело не в том, что она банально не выспалась (домой они с Нелькой попали уже около пяти утра). Просто, вынырнув из прекрасного сновидения, где всё самое желанно-сокровенное стало вдруг близким и возможным, Ася оказалась один на один с невыносимой унылой реальностью, в которой с ней рядом не было Князева.

– Дура, дура, дура, – бесконечно повторяла она, стоя под пронзительно холодным душем, лупившим её тугими беспощадными струями. Это ж надо умудриться так вляпаться! Втюриться по уши в человека, с которым знакома несколько часов! И самое главное – втюриться безответно, как ни стыдно было в этом признаваться даже самой себе.

Когда она приехала в редакцию, её там просто не узнали. Из жизнерадостной, остроумной и кокетливой особы с бойким язычком Ася вдруг превратилась в сущую мегеру с ПМС. Только что на людей не кидалась. Огрызалась, хамила, истерила и почти кусалась в ответ на любой безобидный вопрос.

Очутившись в спасительном пространстве своего кабинета, Ася заметалась от стенки к стенке, как тигрица в клетке. Она маялась, не находя себе места от странной пустоты и тоски, поселившейся внутри. Ей просто физически был необходим Князев. Как воздух. Как вода. Как сон. Как еда… Она понимала это совершенно отчётливо, но не представляла, что ей теперь с этим делать. Она прикидывала и так, и эдак возможные способы устроить очередную встречу, но все они выглядели жалко, по-детски нелепо – наверняка он сразу догадается, что она примчалась в Питер только ради него. Быть жалкой и смешной Ася не любила. И вообще, она скорее откусила бы себе язык, чем первой призналась бы Князеву в своих чувствах.

После очередной шальной идеи, пришедшей ей в голову, она рискнула посоветоваться с главредшей.

– А давайте сделаем материал про питерский цирк на Фонтанке? – врываясь в кабинет начальницы без стука и «здрасьте», предложила она. Главредша как раз собиралась позавтракать. Ася застукала её в тот момент, когда она подносила ко рту кусок хлеба с ветчиной, держа в другой руке чашку кофе. При внезапном появлении Аси рука главредши дрогнула, и несколько капель бодрящего чёрного напитка упало на клавиатуру компьютера.

– Твою ж мать, Аська! – ругнулась главредша и полезла за салфетками. – Если клава сдохнет, я тебя убью!

Ася, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, выждала более-менее приличную паузу и навязчиво напомнила о своём предложении: