Три билета до Эдвенчер

Скажу прямо — немного найдется занятий столь же любопытных, как ремесло зверолова. Правда, будет нелишним напомнить — уже в который раз! — что оно по большей части состоит из многотрудной черновой работы, порою на твою долю выпадает столько неудач и разочарований, что начинаешь думать, не бросить ли это неблагодарное занятие и не выбрать ли себе работенку поспокойнее. Но скрепя сердце выйдешь в очередной раз на ловлю — точь-в-точь как в ту ночь, когда мы поймали пипу — и в твоих руках оказывается любопытнейший экземпляр, о котором ты мечтал месяцами. Немедленно жизнь видится розовом свете, мир снова кажется прекрасным, а все прошлые неудачи и разочарования забываются. Больше даже — ты немедленно решаешь, что никакое другое занятие не могло бы доставить тебе такого же удовольствия и радости, как ремесло зверолова, и не можешь иначе как с сочувственной усмешкой на лице думать о представителях всех других профессий и ремесел. Когда счастье струится по твоим жилам, ты готов простить не только друзей за обиды и ошибки, но и всю ту родню, которая тычет в тебя пальцем.

…Мы плыли в деревню по безмолвным протокам. Черная вода столь сказочно мерцала отраженными в ней звездами, что нам казалось, будто мы перепутали, где верх, а где низ, и мы плывем в бескрайнем космосе среди светил. Из тростников доносилось фырканье кайманов, к поверхности воды поднимались какие-то странные рыбы и хватали бледных мотыльков, мириадами плывших вниз по течению. А на дне каноэ, распластавшись в банках, лежали амфибии, доставившие нам столько радости в этот вечер. Каждые несколько минут мы заглядывали вниз и довольно улыбались. Казалось бы, что за странность — радоваться поимке невероятно уродливой жабы? А зверолов счастлив! И из таких мелких радостей состоит святая святых его жизни.

Глава девятая Про древесного дикобраза и благочестивого муравьеда

Минуло совсем немного времени с тех пор, как мы обжили индейскую хижину в краю ручьев, а она уже в результате бурной деятельности превратилась в сплошной зверинец. По двору невозможно было пройти, чтобы не наступить на обезьянку. Тут были и капуцины, и саймири, и мармозетки, и паки. Чтобы они не очень-то путались под ногами, мы привязывали их к колышкам. Интерьер хижины был заполнен сооруженными на скорую руку клетками; одних из них, прицокивая, бегали взад-вперед агути на своих ножках, похожих на оленьи; в других фыркали, словно поросята, броненосцы; тут и кайманы, и игуаны, и анаконды, и даже пара маргаев — маленьких лесных кошек с красивой пятнистой шкурой. В специальном ящике с маркировкой «ОПАСНО!» обитали три куфии, едва ли не самые ядовитые змеи во всей Южной Америке. Со стен хижины рядами свисали мешки с лягушками, жабами, мелкими ящерицами и змеями. Были у нас и блестящие колибри, со стрекозиным дрожанием порхавшие вокруг кормушек, куда им наливали нектар, и попугаи макао, одетые в яркие, кричащие наряды, точно на карнавале; они переговаривались между собою басистыми голосами, к которым примешивались квохчущие и повизгивающие голоса попугаев помельче; были в нашей коллекции и солнечные цапли в оперении осенних тонов. Когда они расправляли крылья, на них вырисовывался странный узор в виде глаза. В общем, красота, конечно, неописуемая, но хлопот с этим зверинцем полон рот. И если уж признаться, мы чувствовали, что достигли той степени насыщенности, когда отправляться за новыми «экземплярами» уже просто не хочется. А раз так — сматывай удочки, вернее сети и прочие снасти, пакуй пожитки и переправляй животных в базовый лагерь. По правде говоря, ни я, ни Боб не горели желанием немедленно покинуть край ручьев, потому что сознавали, что совершить еще одну дальнюю экспедицию перед окончательным отъездом из Гвианы нам уже не успеть. Здешний школьный учитель — наш добрый гений, неустанно трудившийся над пополнением нашей коллекции — посоветовал нам «под занавес» съездить в одно отдаленное индейское поселение, где, как он уверял, можно будет раздобыть немало интересных экземпляров. Что ж, мы с Бобом решили — попытаем-ка счастья, съездим туда, куда советуют, — а потом уже окончательно упакуемся и вернемся в Джорджтаун.