Три билета до Эдвенчер

Мы доехали до деревьев и увидели сидевшего на корточках Фрэнсиса. Его знаменитая волшебная шляпа была лихо сдвинута набекрень. Позади него стоял табунок понуро свесивших головы и позвякивающих уздечками жалких кляч. На них были чрезвычайно неудобные на вид седла с высоко расположенными передними луками. Мы выбрались из джипа и, стараясь напустить на себя веселую мину, поздоровались с Фрэнсисом. Мак-Турк пожелал нам всем удачной охоты, развернул машину и с таким ревом рванулся вперед, что лошаденки шарахнулись, звеня всеми Уздечками и стременами. Фрэнсис кое-как успокоил их и подвел к нам, чтобы мы высказали свое суждение. Мы недоверчиво поглядывали на наших росинантов, а они с неменьшей подозрительностью глазели на нас.

— Ну, какую берешь? — спросил я у Боба.

— По-моему, один черт, — сказал он. — А впрочем… опробую-ка вот эту, каурую. Видишь, косит чуть-чуть?

Мне досталась большая серая лошадь, на первый взгляд схожая с мулом; тут выяснилось, что она и норовом уступает сему упрямому животному. Желая подбодрить я сказал пару ласковых слов; но, как ни пытался подобраться к ней, она отступала в сторону, сверкая белками глаз.

— Ну что же ты, дружище, — фальшиво уговаривал ее, безуспешно пытаясь сунуть ногу в стремя.

— Это не дружище, это подруга, — уточнил Боб.

Наконец мне удалось взгромоздиться на тощую костлявую спину клячи, и я мгновенно схватился за уздечку. Лошадь, выбранная Бобом, показалась мне более покладистой. Во всяком случае, она безропотно позволила ему сесть на себя. Но только он устроился в седле, как она начала медленно, но неуклонно пятиться назад. Так они пожалуй, доплелась бы до самой бразильской границы, если бы на ее пути не оказался огромный колючий куст. Въехав в него всем крупом, она стала как вкопанная — ни с места.

К этому времени Фрэнсис уже оседлал свою хмурую вороную лошадь и поскакал вперед. Насилу держась на своей кобыле, я пустился вдогонку. Боб по-прежнему пытался ублажить свою лошадь ласковыми речами, каковые постепенно затихли вдали. Мы миновали поворот, и Боб вовсе пропал из виду. Его лошадь двигалась каким-то хитроумным аллюром — помесью шага с рысью, а Боб красный в лице, что твой индеец, — крепко сжимал в руке длинную ветку, которой столь усердно нахлестывал по спине животину, что я забеспокоился, как бы он не вывихнул себе руку. Подъехав поближе, я с интересом стал наблюдать за его прогрессом в деле обучения верховой езде.

— Ну как дела? — спросил я Боба, когда он поравнялся со мной.

Боб бросил на меня убийственный взгляд.

— Все-бы-ни-че-го-е-сли-бы-о-на-шла-как-сле-ду-ет, — проговорил он, вставляя по слогу между толчками.

— Погоди-ка секундочку, — сказал я, желая помочь, — дай-ка я подъеду сзади и дам ей шлепка!

Сзади Боб и его кобыла выглядели так, будто исполняли некую темпераментную румбу, какой славится Латинская Америка. Я пришпорил свою лошадку, пустив ее рысью, и, поравнявшись с ходящим ходуном крупом кобылки Боба, нагнулся, чтобы хорошенько шлепнуть ее. И что же? Моей лошади, которая до сей минуты вела себя образцово, отчего-то взбрело в голову, что я ни с того ни сего, самым подлым и коварным образом посягаю на ее жизнь. Она собрала все мускулы, да как скакнет — тут бы позавидовал любой кузнечик! На мгновение мне бросить в глаза удивленная физиономия Боба — и вот мы уже мчимся по траве вдогонку за Фрэнсисом. Когда мы поравнялись с ним, он повернулся в седле, изобразив на лице широченную улыбку. Затем он подбодрил свою лошадь, хлестнув ее поводьями по шее, — и, прежде чем я сообразил, что происходит, мы уже бешеным галопом помчались по тропе, грудь в грудь, а Фрэнсис еще поддавал ходу, погоняя свою лошадь странными гортанными выкриками.

— Фрэнсис, опомнись!!! — завопил я. — Тут тебе не скачки! Я больше так не могу… Стой! Стой, кому говорят!

Эти слова с трудом пробили себе путь к сознанию нашего провожатого. Когда же он понял, чего от него хотят, на лице его обозначилось выражение горького разочарования. Он нехотя осадил свою лошадь — и, к моему величайшему облегчению, моя тоже замедлила шаг. Мы остановились и подождали, пока Боб доскачет на своей танцующей кобыле. Когда же вся наша команда была в сборе, я предложил следующий порядок следования: Фрэнсис впереди, Боб за ним, а я — замыкающим. Так мне легче будет следить за тем, чтобы лошадь Боба скакала как полагается, a не маялась дурью. Дальше мы продолжали путь размеренным шагом, без всякой гонки.