Трезвый расчет

Потом она лежала, приходя в себя, на широкой груди Дика и завороженно слушала, как бьются в унисон их сердца, постепенно успокаиваясь. Когда сознание почти вернулось к Джилл, она посмотрела на своего мужчину и увидела, что его возбуждение все еще не прошло и столь же велико. Джилл осторожно, но решительно коснулась его плоти, но Дик поспешно отпрянул и перехватил ее руку, а затем поднес ее пальцы к губам и усмехнулся своей чарующей улыбкой.

– Нет, сладкая королева, не делай этого!

– Но почему? Почему я не могу доставить тебе то же удовольствие, которое ты доставил мне?

– Потому что я хочу доказать тебе, что приходил сегодня не за этим. Сегодняшняя ночь – твоя, не моя. Я хочу, чтобы ты запомнила это.

Она смотрела на него с изумлением и нежностью, зная, вернее догадываясь, как ему тяжело. Дик снова покачал головой и повторил:

– Нет! Это твоя ночь. Усни в моих объятиях и узнай, что моя клятва крепка. Когда придет утро, что ж, тогда делай со мной все, что захочешь, и, если ты пожелаешь доставить удовольствие мне – а я молюсь, что так и будет, —

что ж, тогда я с восторгом обучу тебя и этому. Спи, королева!

Следующие несколько дней были счастливейшими в жизни Дика, он вообще полагал, что на свете мало найдется мужчин, столь же счастливых, как он.

Однако быть с Джилл так, как это происходило сейчас, означало не просто любить и быть любимым. Почти всю свою жизнь до этого Дик ощущал в душе некую пустоту, порожденную постоянными мыслями о собственном несовершенстве и невостребованности. Любовь к Джилл и чувство самой Джилл к нему заполнили эту пустоту. Дик чувствовал себя так, словно разрозненные половинки его души наконец-то воссоединились.

Раньше он всегда стремился первым порвать с женщиной, причем сделать это как можно раньше, однако теперь все было иначе. Путешествие в Уэльс было и горьким, и сладким, и Дик попеременно приходил то в отчаяние, то в восторг, что в конце концов не на шутку обеспокоило верного Рокко, хотя он и сам переживал бурный и нежный роман с Диной, чему Дик отчасти завидовал. Дик не сомневался, что его бойкий дружок уже успел разделить ложе с прекрасной итальянкой, пока они гостили в Хаммерсгейте, Джилл тоже знала об этом, хотя и отказывалась говорить на эту тему. Впрочем, Рокко и Дина не были скованы никакими предрассудками, так что их отношениям развиваться было намного проще.

Что же до Дины – девушка была эмигранткой и жила в доме Уилбери, однако это не могло помешать ей соединиться со своим избранником. Иное дело Джилл.

Дик попросту не позволял себе думать об этом, как и о том, что Джейк Уилбери, наверное, уже идет по их следу.

Дорогу в Уэльс Дик знал достаточно хорошо, Джилл тоже знала эти места. Дику показалось удивительным то обстоятельство, что родовые земли Уилбери граничили с землями одного из братьев Дика. Странно было думать о том, что и в прошлом они могли бы встречаться с Джилл и ее семьей, скажем, во время выездов в город Кардиган. И вообще, сложись жизнь Дика по-иному, они бы были добрыми соседями…

Они направлялись на юг. Из Йорка доехали до Оффы, пересекли границу Уэльса и через горы Абериствит выбрались на побережье, откуда их путь лежал в тот самый Кардиган, или, как Джилл называла его по-гэльски, Абертейфи.

Сама Джилл Уилбери очень переменилась с тех пор, как они пересекли границу Уэльса. Стала спокойнее и веселее, увереннее, словно родная земля питала ее душу и тело. Только здесь Дик понял, что Джилл была истинной валлийкой буквально во всем. Добрая старая Англия осталась позади, на этой земле царили иные законы, иные верования, иные обычаи, и Джилл Уилбери была здесь воистину дома.

Дик ни разу не слышал, как Джилл говорит на родном языке. Впервые он услышал это в небольшой деревушке, когда они достигли горы Бервин и искали ночлег. Джилл больше часа проговорила со стариками в деревне, расспрашивая их о Сайрусе Берке, Марке Боумене и готовящемся аукционе, на котором Бер намеревался выставить кольцо Уилбери. Дик стоял поодаль, слушая и безмолвно восхищаясь.

Лицо девушки разрумянилось, руки порхали, словно легкие птицы. Она живо и страстно объясняла пожилым крестьянам обстоятельства, приведшие путников в Уэльс, но делала это со всем уважением и почтением, какое и нужно оказывать старым людям. Крестьяне сразу признали в просто одетой девушке наследницу знатнейшей уэльской династии и оказали ей полагающиеся почести. Дика представили в качестве мужа Джилл, Рокко и Дина выступали в привычной роли слуг.

Дик преуспел, играя роль властного английского лорда. Крестьяне поглядывали на него без особой симпатии, зато Джилл откровенно жалели. В этих краях с давних времен не редкостью были насильственные браки между знатными валлийками и английским лордами. Честно говоря, Дик чувствовал себя так, словно машина времени перенесла его в Средневековье.