Трезубец Нептуна

Рассольников решил, что принципиальная позиция напарника достойна уважения, и спорить не стал. Правда, пытаясь понять, откуда взялась такая стойкость к бескормице, археолог открыл на камбузе холодильник, заглянул внутрь и понимающе кивнул: просроченные консервы исчезли. Сам Атлантида не то, чтобы исповедывал полный аскетизм, но при необходимости мог не обращать внимания на качество еды, если того требовали обстоятельства. Ему не раз приходилось подолгу сидеть на одном питательном желе, если график раскопок не вписывался в отведенное время и обычные припасы заканчивались. Организм, кстати, воспринимал «столярный клей» с полной благосклонностью, и пара дней подобной диеты полностью восстанавливала работоспособность пищеварительной системы после того, как человек из любопытства или по дурости объедался какой-нибудь дрянью.

После завтрака археолог забрался в рубку и принялся внимательно изучать экраны внешнего обзора. Оптическая система внешнего наблюдения позволяла давать увеличение в тысячи раз, и это очень могло пригодиться, заметь он вдалеке какое-нибудь движение.

На счет загадки исчезновения динозавров Рассольников говорил не просто так – это действительно являлось одним из самых таинственных секретов земного прошлого. Хотя ответ на подобный вопрос и не принес бы ему ощутимых финансовых выгод, тем не менее Платон, как истинный историк, был готов потрудиться и просто ради того, чтобы обессмертить свое имя.

Навестивший их утром летающий ящер на глазок имел вес около сотни килограмм и размах крыльев пять-шесть метров. То есть, имел размеры вдвое больше земного кондора. По меркам эпохи динозавров – воробей-недоросток. Вот попадись на глаза летающий ящер хотя бы с лошадь – вот тогда бы можно уверено встать на сторону физиков и сказать: да, физические законы с течением времени не меняются. Меняется способность живых существ им противостоять. А еще лучше – разглядеть водопой каких-нибудь тиранозавров или брахиозавров[18].

К сожалению, великолепная обзорная система катера особой пользы не приносила. Не порхали в голубых небесах ни огромные птерадоны, ни мелкие стрижи, ни птеродактили, ни равноценные им вороны. Даже стрекоз, и тех не было. И не вздымались на гибких шеях над вершинами хвощей маленькие головы зауроподов[19]. Разве только мелькали под поверхностью реки некие темные тени. Но пойди, угадай – то ли это стая мелких темноспинных карасей, то ли одинокий ихтиозавр[20] размером с баскетбольную площадку. Эх, будь у него хотя бы простенький геологический анализатор…

Между тем, отсутствие крупных животных само по себе еще ничего не доказывало. Помимо наличия или нет крупных зверей следовало убедиться в отсутствии разумных существ. Например, провести хотя бы предварительные раскопки удобных для обитания первобытных племен мест: обширные поляны по берегам рек, крупные пещеры, некрупные острова. При отсутствии необходимой аппаратуры – работы и вправду на несколько лет. Может, подняться на катере немного вверх по реке, к горам?

Тут Рассольников вспомнил, что в его распоряжении нет даже элементарной лопаты и громко выругался.

На бортовом экране Теплер Вайт, высунув от старания язык, тренировался в метании камней по выпирающему из отмели валуну.

– А что? – подумал Платон. – В качестве предварительного исследования вполне подойдет и обычная охотничья экспедиция. Проведу систематизацию местной фауны по максимальным и минимальным размерам.

Он снял ремень, осмотрел пряжку. Не мешало бы сделать петлю, чтобы накинуть на руку – тогда не придется волноваться, что «оружие» улетит вместе со снарядом. Вот только из чего? Ох уж эта первая комплектация…

– Как успехи, сэр Теплер? – поинтересовался Атлантида, выпрыгивая на песок.

– Заявка на основание колонии ушла вчера вечером, – оглянулся на него миллионер.

– Я про стрельбу спрашиваю.

– Все отлично! Попадаю с такой силой, что только искры летят. Вот, смотрите… – толстяк раскрутил ремень, отпустил конец и круглый гладкий булыжник, описав высокую дугу, с хрустом ушел в зеленые заросли. Издалека донеслось возмущенное карканье.

– Еда, – встрепенулся миллионер и вопросительно оглянулся на археолога.

– Пошли, – кивнул Рассольников, быстро подпоясываясь ремнем и перехватывая в руку трость.

Вайт рассовал по карманам несколько тяжелых гладышей, вытащил тесак и двинулся вперед первым.

После раскаленной солнцем отмели в густых зеленых зарослях показалось душно и прохладно. Ноги тонули в высоком, по колено, кудрявом мху, по головам скользили длинные и тонкие листья хвощей. От резных листьев папоротника разбегались причудливые тени.

– Кажется, сюда полетел, – пробормотал толстяк, деловито прорубая дорогу сквозь похожую на камыши траву. Внезапно один из подрубленных стеблей обиженно вякнул, наклонился и стремительно помчался прочь, прорезая дорогу узким вытянутым телом. – Стой!!!

Куда там, стой! Неведомый зверь мчался сквозь заросли с такой скоростью, с какой человек даже по гаревой дорожке разогнаться не способен.

– Ушел, сэр? – оглянулся за поддержкой Вайт.