Трезубец Нептуна

Ноги потихоньку начинали болеть. Пока не голени, а только мышцы бедра, однако стало ясно, что постоянное пребывание в холодной воде пользы здоровью не принесет. Теперь напарники делали остановки для отдыха каждые два часа – забираясь на нижние ветви очередного встреченного багрянца и неторопливо обирая ягоды. У Атлантиды уже начало появляться желание активировать аварийный передатчик и закончить все мучения раз и навсегда. Теперь он понимал – задуманный исходя из красивой компьютерной картинки маршрут придется преодолевать не шесть дней, а в лучшем случае два месяца. Вот только полыжун скоро кончится и им придется бороться не только с грязью и расстоянием, но и с голодом.

Вскоре после полудня почва под ногами неожиданно быстро пошла вверх, и через час путешественники оказались на суше – на твердой сухой земле. С радостными криками они прибавили шаг… И через полчаса обнаружили, что впереди простирается вода. Они стояли на острове.

– Привал, – решительно заявил Вайт и уселся на мшистый пень. – На сегодня хватит.

– Рано еще, сэр, – попытался протестовать Атлантида. – Мы до темноты десяток километров пройти успеем.

– А потом опять на дереве ночевать? Ну уж нет. До утра я в воду больше не полезу.

– Время теряем, – археолог уселся рядом.

– Днем больше, днем меньше, – философски изрек миллионер. – В нашем положении, сэр Платон, это уже не имеет особого значения.

– А может, вы и правы, – неожиданно легко согласился Рассольников. – Отдохнем немного, да хоть выспимся нормально.

– Тихо! – вскинул палец Вайт. – Вы слышали?

Люди замолчали, и вскоре до их слуха явственно донеслись далекие голоса:

– Уюк-уюк. Уй-у.

– Кто это? – шепотом переспросил Вайт.

– Животное какое-нибудь болотное, – так же тихо ответил археолог. – Я здешнюю энциклопедию наизусть не учил. По верхам прошелся, и все.

– Смотрите! – толстяк указал вперед. Там, на грани видимости, между далекими стволами гуськом двигался десяток темных силуэтов. По поверхности воды прокатилось мерное пошлепывание.

– Юкурун! Уюк-уюк…

Силуэты остановились, однако мерное пошлепывание продолжало доноситься именно с их стороны.

– Маршируют на месте? – толстяк больно сжал Атлантиде руку.

Внезапно далекие фигуры резко провалились вниз, словно под ними открылся невидимый издалека люк, и над болотом повисла тишина.

– Пойдем посмотрим? – облизнул пересохшие губы миллионер.

– Зачем, сэр? – Атлантида отрицательно покачал головой. – Если там баловались какие-то животные, то мы не охотники за каждой божьей тварью гоняться. А если и вправду некое воинское подразделение спецподготовку проходит, то мы рискуем огрести очень большие неприятности.

– А вдруг это и вправду лазутчики из другой галактики, сэр? – азартно прошептал Вайт. – И мы их поймаем!

– Вот уж не знаю, кто кого, – усмехнулся археолог. – Вам мало живодерни, сэр Теплер, вы еще и лишним свидетелем хотите стать? Вам рассказать, как обходятся представители всех воинских сословий со случайными прохожими, встреченными на тропе войны? Мы с ребятами в студенческие годы выкапывали их с завидной регулярностью, рядом со стратегически важными дорогами: ценности на месте, голова под мышкой. Датировка – Вторая Конкиста.

– А вдруг это что-то серьезное?

– Но самое смешное, сэр Теплер, – спокойно продолжил Атлантида, – что всерьез вас могут воспринять только вот эти ребята, – археолог кивнул в сторону болота. – А вот представители властей наверняка поднимут на смех. Прежде чем отправить на живодерню. Вы любите жить, сэр Теплер?

– Опять! – на этот раз вначале послышалось шлепанье, затем откуда-то слева, опять же на грани видимости, появилась новая процессия. – Ведь это не галлюцинация, сэр Платон?

– Лучше бы это было видение, сэр. Я, знаете ли, предпочитаю загадки в мумифицированном виде.

– Неужели вам не хочется узнать, что там происходит, сэр Платон? – не поверил миллионер.

– Нет, не хочется, – покачал головой Атлантида. – Но придется узнать, если хоть одна группа пройдет через остров.

Однако напарникам повезло. Группы таинственных силуэтов приходили в одну и ту же точку еще пять раз, но близко к острову не приближались. Путники, отчасти заинтригованные происходящим, отчасти напуганные им, затаились и ждали продолжения. А потом Голубой Карлик ушел за горизонт и на лес опустился кромешный мрак. На Ершбик пришла Черная ночь. Это не художественный образ, а научный термин: часов, когда на небе отсутствуют оба светила, в шестилетнем цикле планеты насчитывается всего лишь несколько десятков.

Настал полный, абсолютный мрак. Настолько глубокий, что над головой появились мерцающие искорки звезд, невидимые в обычные ночи. На расстоянии вытянутой руки оказалось невозможно рассмотреть древесный ствол или отличить собственную ладонь от стебля травы. Весь мир погрузился в испуганную тишину: не жужжали комары, смолкли ночные птицы, прекратили стрекотать насекомые. И вдруг напряженное безмолвие разрезала мерная заунывная песня:

– Уй-я яу у-у-е, еу гей геу-у-у…