Трезубец Нептуна

– Ну, у меня капканы попроще, сэр, – игнорировал последний вопрос Атлантида. – Со стальными челюстями, и с цепочками всего на пятнадцать метров. Зато два. И сидят они не в отдельном зале, а в ящиках по сторонам от крыльца. А ящики от греха закрыты паролем. Я, знаете ли, человек мирный, и предпочитаю пассивные системы охраны. Опыт, знаете ли, подсказывает, что во всякого рода самострелы или гильотины чаще всего попадаются или сами хозяева по забывчивости, или их друзья по растерянности. Или полиция, при исполнении своего долга.

– Зачем же вам тогда вообще эти капканы, сэр Платон? – удивился Вайт.

– Мне их подарили, – широко улыбнулся Рассольников. – Ну не выбрасывать же? Вот я их и прикопал, предусмотрев максимальные меры безопасности от случайной активизации.

– И чтобы они сработали, нужно подняться на крыльцо и произнести пароль? – до Теплера Вайта наконец-то дошел смысл ситуации. Он громко хлопнул себя ладонями по коленям и от души расхохотался. – Как вам такое в голову пришло, сэр?

– Я подумал, сэр, – застенчиво почесал себя за ухом археолог, – что помимо банальных воришек существуют еще и грабители, которые запросто могут подвесить пленника над костром и подробно расспросить об охранной системе дома. А в такой ситуации нужно давать хоть какие-то ответы, если не желаешь, чтобы твоя печенка запеклась прямо в брюхе.

– А этот, Непейвода? – продолжал веселиться толстяк.

– Разыскивается за тройное убийство, вооруженное сопротивление властям, несанкционированное посещение планеты, нарушение правил полета… Там список страниц на пять, все не упомнишь. Но полиции будет очень интересно побеседовать с его знакомыми. И, кстати, ребята из полиции вряд ли поймут, если попавшие к ним при таких обстоятельствах инопланетяне начнут объяснять, что я признан животным. Меня на Гее-Квадрус знают…

– Да вас полгалактики знает, сэр Платон, – небрежно отмахнулся Теплер Вайт, и от этого жеста произнесенная фраза из разряда комплиментов тут же перекочевала в банальные истины. – Как они на «Непейводу» купились, понять не могу.

– Зажрались, – пожал плечами Атлантида. – Со своими проще: планета маленькая, все более-менее известно, привычно и понятно. А залетные пташки, вроде нас, на живодерне, наверное, от силы раза два или три попадались. И наверняка больше рассчитывали связаться через вымогателей с родственниками, выкупиться, спастись. Не все же такие жмоты, как вы.

– А вы, сэр? – возмутился миллионер.

– Я для них двумя арбальскими капканами пожертвовал, – напомнил археолог. – Знаете, сколько они стоят, сэр Теплер?

– Да я бы своего тоже не пожалел, – мечтательно вздохнул миллионер. – Знать бы только, куда его поставить… А стоит он раза в три больше ваших двух!

– Мои по семь челюстей, сэр! – покачал пальцем Атлантида. – Не какая-нибудь там строенная дешевка.

– А у меня с шестью, сэр, – признал толстяк. – Но чистая керамика!

Оба так увлеклись спором, словно сидели не в стальной клетке городской живодерни в ожидании того часа, когда их забьют на мыло, а в дешевой студенческой пивной какой-нибудь заштатной периферийной планетки.

Вечером живодер принес деревянную плошку с серой крупнозернистой солью, кинул несколько похожих на апельсины фруктов и пару корнеплодов. Ткнул в коренья пальцем:

– Репнес с солью хорошо идет. А желтуху лучше «на потом» оставьте, рот сильно вяжет.

– Спасибо за совет, – кивнул Атлантида, заискивающе улыбаясь. – Приятно было с вами поговорить.

Обработчик скота, привыкший к лебезению со стороны «животных», молча отвернулся и пошел дальше.

– Что это с вами, сэр? – удивился Вайт.

– Ну как же, – искренне объяснил Рассольников. – Такой хороший человек. Соль принес, нормальной еды дал, объяснил, что и как кушать нужно. Опять же, скоро резать меня будет. Чего зря злить человека?

– Вы и вправду головой приболели, или притворяетесь? – не поверил своим ушам миллионер.

– А вы обратили внимание, что нас прослушивают, сэр? – тем же самым тоном ответил Атлантида.

– Как, сэр?

– Очень просто, – археолог присел у края клетки и принялся старательно отмывать корень. – Почему живодер не стал брать у вас деньги, и почему дамочка из комиссии требовала с вас именно тридцать семь тысяч оболов? Наверняка потому, что разговоры «животных» с персоналом наверняка прослушиваются. Обычная мера предосторожности: чтобы о побеге не сговорились, чтобы деньги мимо общей кассы не ушли. Тут наверняка есть скрытая система слежения, которая контролирует общий порядок и отдельные разговоры. Причем, скорее всего, система дистанционная. Чтобы наши тюремщики не знали, кто именно за ними наблюдает, и, опять же, чтобы без ведома начальства между собой не сговорились.

– «Сговорились», – хмыкнул толстяк. – А почему вы думаете, что здесь не обычный охранный компьютер стоит?