Трезубец Нептуна

– Тогда вспомните, какая страна владела самым большим флотом в мире в первые века до Вселенской Эры[30]? Ага, не помните! Эта страна: Либерия. Маленький такой плевок на карту, нам в колледже на втором курсе показывали. У нее не имелось ни одной верфи, и ни одного приличного заводишки, зато существовали самые маленькие налоги на регистровую тонну. А потому половина частных судов регистрировалось именно там, и именно там платили эти самые налоги. Впрочем, что там Либерия! На рубеже Эры[31] один умный бизнесмен основал государство на территории заброшенной в Атлантике буровой платформы. Над ним несколько лет все смеялись. До тех пор, пока там не зарегистрировалось несколько интернет-компаний. Кое-какие из них вы знаете, они стали основателями галактического информационного поля. В результате Великобритания объявила этой платформе войну, высадила военный десант и присоединила захваченную страну к своим владениям. Но там речь шла об очень больших деньгах. Ну как, я убедил вас, сэр?

– Хотите сказать, нам вскоре грозит большая интервенция?

– Ерунда, сэр, – покачал головой толстяк. – Налоги на регистр составляют мелочь в бюджетах любой из планет. Это только для нас на двоих сотня-другая миллионов кажутся приличной суммой. А к тому времени, когда реальная прибыль пойдет, я сюда под видом металлолома несколько хороших оборонительных комплексов переброшу. Чай, не буровая платформа, есть где разместить.

– Сотни миллионов? – пробормотал Рассольников, явно не ожидавший услышать про подобные суммы.

– Вот именно, сэр, – подтвердил Вайт. – Так что рубите, не сомневайтесь.

Толстяк опять повернулся на живот. Атлантида примерился тесаком к голени, хорошенько размахнулся…

– Послушайте, сэр Теплер. А ведь у нас система дальней связи отказать может. Что же, из-за этого регистрацию будут отменять? Опять же, спасатели смогут подтвердить, что мы на планете находились, а не с Геи-Квадрус переговоры вели.

– Хватит из меня жилы тянуть, сэр! – не выдержал миллионер. – Вы хоть представляете, как я нервничаю? Рубите скорее!

– Ладно, – археолог опять взялся за нож.

На ноге, в том самом месте, куда он собирался вонзить лезвие, темнела небольшая родинка. А чуть ниже ее пульсировала жизнью маленькая жилка.

– Послушайте, сэр Теплер…

– Ну что еще?

– Предлагаю снизить мою долю до тридцати пяти процентов, и вызываем спасателей.

– Вы хоть представляете, каких денег можете лишиться, сэр Платон? – не поверил напарнику миллионер.

– Неважно, – замотал головой Атлантида. – Хорошо, тридцать три процента, но ногу оставляем при вас.

– Вы предлагаете мне рискнуть всем ради куска ноги и несчастных пяти процентов?

– Хорошо, пусть будет тридцать, но мы ничего не станем резать!

– Оставьте, сэр. Моя нога: что хочу, то и делаю.

– Двадцать пять процентов, сэр.

– Предпочитаю хирургическое вмешательство.

– У меня нет никаких антибиотиков и кровоостанавливающих средств. Получите новую гангрену, но уже на новом месте.

– Я согласен рискнуть.

– Двадцать процентов.

– Нет.

– Десять.

– Остановитесь, сэр. Останетесь без денег.

– Забирайте себе их все! Но давайте перестанем играть жизнью и здоровьем, и вызовем спасателей.

Вайт тихо рассмеялся:

– Вы знаете, сэр Платон, впервые в моей жизни мне предлагают деньги не за то, чтобы я что-то отдал, а за то, чтобы я что-то сохранил себе. Хорошо, сэр Платон, если вам чужие ноги дороже ваших денег – ладно, вызывайте.

– Сунгари! – Атлантида с облегчением опустился на стул. – Подай сигнал бедствия. У нас нет запасов кислорода и лекарств, но на борту тяжелый больной. Требуется срочная помощь.

Спасательный катер появился только на третьи сутки. Напарники в это время сидели на пороге входного шлюза своего корабля. Нога миллионера распухла уже выше колена, но боли он по-прежнему не ощущал, да и на самочувствие, если не считать несколько повышенной температуры и коротких головокружений, не жаловался.

Скорее всего, причиной «антонова огня» стала какая-то местная зараза. Или, как изящно пишут в справочниках: «поверхностный микробиологический аналог». Обычно все опасные для человеческого организма вирусы и бактерии имеют сходное с земными строение – а потому мгновенно дохнут от малейших доз антибиотиков, привыкания к которым выработать еще не успели. По этой причине у многих космонавтов распространилось снисходительное отношение к молодым биосистемам. Они бравировали отвагой, высаживаясь в новых мирах без скафандров и биологических масок… – и время от времени целые экипажи галактических разведчиков полностью выкашивались нестандартными болезнетворными мутантами. Однако попасть «под мутанта» любой человек имел все-таки куда меньше шансов, нежели получить смертельное облучение от микроволновой печи.

Вот и у Вайта туземный вариант гангрены протекал почти добродушно – куда спокойнее, нежели у злобной земной разновидности. К третьему дню запасы дичи в холодильнике камбуза иссякли, и толстяк вновь запасся пращей и потянулся на свежий воздух. Подкрасться к добыче он теперь не мог, но надеялся на авось – а вдруг кто сам подойдет на дистанцию прямого выстрела?