Трезориум

Он держал документы в руке, но не отдавал, хоть Таня к ним уже потянулась. Глазки задумчиво щурились.

– Но взамен мне от вас кое-что понадобится. Он говорил, вы русская?

– Да, – ответила Таня, насторожившись.

– Берите листок бумаги и пишите свидетельство, что я помогал евреям Гетто. По-русски.

– Зачем?! – поразилась она.

– Войну Германия и ее союзники проиграют. Это стало ясно еще в декабре. Мы хотели взять Москву и не взяли. Японцы рассчитывали напугать жирную Америку, а она не испугалась. Дальнейшее – вопрос времени. Думаю, через год американцы с англичанами высадятся в Европе. Потом еще годик мы кое-как продержимся – и всё. Мой прогноз, что в сорок четвертом война закончится. Мировое еврейство, то есть союз крупного капитала с большевизмом, победят и возьмут реванш. Хозяевами мира так или иначе станут евреи. И свидетельства о том, что я им помогал, мне очень пригодятся.

– Да кто я такая? Никто!

– Вы – ассистентка великого Данцигера, имя которого после войны будет знать весь мир. У меня уже целая подборка таких письменных подтверждений, и все – люди неслучайные. Эти свидетельства спасут меня. В общем пишите… Нет, лучше не на листке, а на обороте вашей фотокарточки. С живым лицом будет достоверней.

Он отдал назад снимок, продиктовал:

– «Я, такая-то такая-то, свидетельствую и подтверждаю, что доктор Герхард Телеки, рискуя своей карьерой, свободой и даже жизнью, помог мне бежать из Гетто». Число, подпись.

Таня сама не понимала, почему ее так взбесила эта предусмотрительность. Спастись он хочет! Еще, поди, собственный трезориум откроет, будет детей воспитывать по методу пана Директора. Если же Рейх станет побеждать – Телеки выкинет все эти бумажки и преспокойно продолжит истреблять «мировое еврейство». Шиш тебе, крыса. Тони вместе с кораблем.

Прикусив губу, чтоб не ухмыльнуться, она написала по-русски первое пришедшее в голову – строку из стихотворения, которое нашептывала по дороге, не глядя в лица встречных.

Представила себе картинку – как герр гауптштурмфюрер торжественно вручает «свидетельство» советскому солдату. И лицо солдата.

– Вот, прошу.

Он взял, похлопал глазами.

– А число и подпись?

Она подписала. Телеки с довольным видом спрятал карточку под переплет замшевой тетради.

– Пусть хранится здесь. Дневник – тоже свидетельство. Что ж, сейчас выпишу пропуск на выход и отправляйтесь в Бреслау. Постарайтесь уцелеть. Вы мне после войны пригодитесь.

Сунул руку – пришлось пожать.

На улице Таня первым делом выбросила в урну Пушкина. В сумке Хильдегард Фукс ему не место – не дай бог какой-нибудь обыск в поезде, а у немецкой медхен русская книга.

Опять выжила!

Всё, что могло этому помешать, оставлено позади. Но не забыто. Никогда не будет забыто.

Она подставила лицо июльскому солнышку и вдохнула теплый, пыльный, бензиновый воздух жизни.

Так же, подняв лицо к потолку, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, сидела она сейчас. Встрепенулась, когда вокруг все захлопали.

Это закончил свою речь крайсляйтер. Вместо него перед залом встал губастый.

– А теперь, после вдохновенной речи товарища Бозе, который исчерпывающе обрисовал ситуацию в мире, на фронтах и в городе-крепости, позвольте прочитать вам приказ господина гауляйтера. Не сомневаюсь, что вы как патриотки Германии и настоящие арийки встретите эту новость с энтузиазмом.

Преамбула не сулила ничего хорошего. На лицах присутствующих появилось одинаковое настороженное выражение. Приготовилась к какой-нибудь очередной пакости и Таня.

Но такого она не ожидала.

Приказом от сегодняшнего числа, 16 апреля 1945 года, гауляйтер Ханке объявлял мобилизацию в Вермахт всех женщин в возрасте от 16 до 35 лет. Они должны заменить военнослужащих мужчин, которые работают в штабах, канцеляриях и прочих тыловых учреждениях – те поголовно отправятся на передовую.

Для «помощниц Вермахта» обязательны ношение воен ной формы и соблюдение устава. Они пройдут ускоренный курс строевой и боевой подготовки, примут присягу. Когда понадобится – сами возьмут в руки оружие.

Зал потрясенно молчал.

– Исполнение приказа с завтрашнего дня, – сказал коричневый, отложив бумагу. – Вы как работницы госпиталя останетесь на своих рабочих местах, но придется переодеться, подтянуться, перейти на казарменное положение. Добро пожаловать в строй защитников Отечества, дорогие подруги! Да здравствует Гитлер! Да здравствует победа!

Все заскрипели стульями, встали, вяло вскинули руки. Таня тоже – но левой сложила за спиной кукиш.

Уйду нынче же.

Новый план был до конца еще не проработан, риск велик, но Таня знала, что крысиную форму не наденет и в казарме жить не станет.

Когда взойдет солнце, Таня будет уже у своих. Или день наступит без нее.

Два свистка

Ночью выдвинулись на исходные для атаки. Был приказ взять рацион на одни сутки и самое необходимое. Но педагогическую тетрадку Рэм в мешке оставил. Думал, все равно хрен уснешь, так хоть отвлечься, чтоб время до рассвета пролетело быстрей.