Тревожных симптомов нет

Дебрэ взглянул на часы. Было десять часов тридцать минут утра. Итак, убийство произошло вчера вечером.

5. Луиза Костаген

Дебрэ пришлось дважды постучать, прежде чем за дверью комнаты мадам Костаген раздался слабый голос, приглашавший войти.

Да, это была она, все в том же пеньюаре. Она полулежала в глубоком кресле.

– Комиссар Дебрэ, мадам. – Он показал свой жетон. – А это моя помощница, мадам… э-э-э… Зоя.

Стрелкина поклонилась.

Хозяйка поморщилась и небрежным жестом предложила им сесть.

– Я буду вынужден задать вам несколько вопросов.

Она даже не удостоила его ответом. Только пожала плечами.

– Мое присутствие не помешает? – неожиданно раздался голос.

Дебрэ оглянулся и невольно вздрогнул. В старинном вольтеровском кресле у камина сидел убитый Леон Костаген. Ошибки быть не могло. Это было то же волевое лицо с чеканным профилем и густыми каштановыми волосами, спадавшими на лоб.

Двойник убитого с трудом поднялся, и тут Дебрэ увидел, что голова покоится на туловище горбатого карлика.

– Месье Пьер?

– Совершенно верно, комиссар. – В его голосе звучала горькая насмешка. – Пьер Костаген, брат Леона.

– Я бы предпочел поговорить с вами отдельно, – сказал Дебрэ, – а пока…

– Понимаю. Извините, Луиза, но мне придется на время вас покинуть…

Дебрэ вновь почудилась в его голосе насмешка. Он подождал, пока за Пьером закрылась дверь, и обратился к Луизе:

– Я понимаю, мадам, ваше горе, но в интересах следствия…

– Нельзя ли обойтись без вступления?

– Как вам будет угодно.

Дебрэ поглядел на туалетный столик, где среди многочисленных баночек и флаконов лежал медицинский шприц.

– Итак, первый вопрос: с какого времени вы прибегаете к наркотикам?

Луиза встала и убрала шприц в ящик.

– Это вас не касается, комиссар, и к следствию не имеет никакого отношения.

– Допустим, – согласился Дебрэ. – Сейчас я не буду настаивать на ответе. Тогда другой вопрос: когда вы вчера вернулись домой?

Она снова пожала плечами.

– Точно не помню. Кажется, около десяти.

– Вы виделись с мужем вчера вечером?

– Нет.

– Прошли сразу к себе в комнату?

– Да.

– И легли спать?

– Да.

– Вы крепко спите?

– Да.

– Морфий?

– Снотворное.

Луиза, не вставая, взяла со столика коробку с люминалом и швырнула на колени Дебрэ.

– Значит, вы ночью ничего не слышали?

– Нет.

– Где вы провели вечер?

– Это вас не касается.

– И все же?…

– Ужинала в ресторане.

– С кем?

– Не имеет значения. Ну, хотя бы с любовником.

– На чем вы приехали домой?

– На такси.

– А почему вас не подвез на своем «понтиаке» Жан Пьебеф?

Луиза побледнела и закусила губу.

– Ах, вы и это знаете?! Что ж, ничего другого от полицейской ищейки ждать не приходится! Так вот, комиссар, больше ни на один ваш вопрос я отвечать не стану. Прошу оставить меня в покое.

– И все же я вынужден вам задать еще один вопрос: кто ведет денежные дела вашей семьи?

– Метр Севаль. Все?

– Пока все, мадам. – Дебрэ встал, вежливо поклонился, пропустил вперед Стрелкину и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Теперь вы приметесь за Пьера? – спросила Стрелкина.

– Пожалуй, это преждевременно. Сейчас меня больше интересует Камилла, горничная мадам Костаген.

6. Снова красный «понтиак»

Трудно было предположить, что такая женщина, как Луиза Костаген, выберет себе в горничные древнюю старуху, к тому же весьма неопрятного вида. Маленькие злобные глаза Камиллы поочередно буравили Дебрэ и Стрелкину.

– Что вам от меня нужно?

– Каковы ваши обязанности в этом доме?

– Прибираю в комнате госпожи.

– И, надеюсь, пользуетесь ее полным доверием?

Старуха фыркнула.

– Доверием?! А как вы думаете, если я живу в этом доме уже тридцать пять лет? Нет уж, комиссар, спросите что-нибудь поумнее.

– Итак, вы живете тут тридцать пять лет. Значит, вы поступили еще до рождения нынешних хозяев?

– Я была кормилицей Пьера и Леона.

– Они близнецы?

– Близнецы.

– А когда же Пьер получил увечье?

– Пяти месяцев от роду.

– При каких обстоятельствах?

Камилла извлекла из кармана передника клетчатый платок и громко высморкалась.

– Много знать хотите, комиссар.

– Вы обязаны отвечать на мои вопросы.

– Ишь какой! Молоды вы меня стращать!

Дебрэ усмехнулся. До чего же относительны наши понятия о возрасте. Вот этой старухе он, шестидесятипятилетний полицейский, кажется юнцом. Впрочем, обстоятельства увечья были ему ясны. Судя по всему, невольной виновницей была сама Камилла. Пятимесячному ребенку выскользнуть из рук кормилицы не так уж сложно. Естественно, что она не хочет об этом говорить. И так, видимо, постоянные укоры совести не дают ей покоя.

– Хорошо, – примирительно сказал Дебрэ, – не будем ворошить старое.

– Вот так-то лучше.

– Какие были отношения между братьями? Они никогда не ссорились?

– Ссорились?! Вот уж дурацкий вопрос! Да они души не чаяли друг в друге, Пьер и Леон! Всю жизнь, с самого рождения.

– Так… – Дебрэ машинально вынул из кармана трубку.

– А у нас тут не курят! – раздраженно сказала Камилла. – Если невтерпеж, выйдите во двор.

Дебрэ повертел трубку в руках и спрятал в карман.

– Вы не замечали, чтобы между мадам Костаген и мужем были какие-нибудь ссоры?

– Я в чужие дела нос не сую.

– Принимала ли мадам Костаген здесь, в доме, своих знакомых?

– Нет.