Тревожит память былую рану

Инга бросила трубку, а перезванивать Егор ей не стал. Да и не смог бы, потому что Лайма вырвала у него телефон, вышла с ним в купальню и выбросила его в бассейн.

– Ну, и зачем ты это сделала? – Парень казался внешне спокойным, но ледяной взгляд, каким он посмотрел на девушку, выдавал его внутреннее состояние.

– Затем, что я ревную! – в смятении, но все же с вызовом заявила Лайма. – И буду ревновать! И к ней! И к Нике! И ко всем!..

– Твое право. Но кто разрешил тебе брать мой телефон? – Он продолжал сверлить собеседницу взглядом.

– А что, нельзя? – подавленно, но все же из последних сил стараясь казаться самоуверенной, спросила девушка.

– Нельзя!

– Мне нравится, когда ты такой строгий! – смущенно и в то же время восхищенно улыбнулась Лайма.

– А мне нравится, когда ты ниже травы и тише воды.

– Э-э, мне тоже это нравится... если с тобой... Ты же не уйдешь к этой?

– Нет.

– А к Нике?

– Я не хочу об этом говорить.

– А думать о ней ты хочешь?

– Мы должны ее найти. И вернуть матери.

– Матери вернем, – кивнула девушка. – А тебе – нет!

Егор промолчал. Он еще точно не мог ответить, кто ему дороже: Лайма или Ника. Хотя и чувствовал, что чаша весов склоняется в сторону первой... Но сказать об этом Лайме значило предать Нику. А он не мог себе позволить отречься от нее. Вот когда жизнь этой несчастной девушки наладится, тогда он сможет распрощаться с ней – и мысленно, и на деле. А сейчас рано об этом говорить...

Глава 25

Женя пыхтел как паровоз. Кровать скрипит, трясется... Вероника закрыла глаза и представила, что едет в поезде под Егором... Как же она ненавидела этого безродного подонка! Вцепиться бы ему в глаза и вырвать их!.. И все же лучше с Егором, чем с этим боксером...

Женя взвыл паровозным гудком... Ну, вот и очередная станция. Приехали... А вечером снова в путь. Увы, но Женя ненасытен, как паровозная топка. Одно счастье, у него есть белый кокс.

– Уфф! – Обессиленно повалился парень на спину.

– Полегчало? – насмешливо спросила Вероника.

– Не то слово... Ты знаешь, у меня никогда еще не было такой девушки, как ты...

– Какой такой? – вяло спросила она.

– Ну, красивой... Я же говорил...

– Зачем же тогда говоришь, если говорил...

– А тебе не приятно это слушать?

– Ну, приятно...

– Еще я тебя люблю.

– Это понятно. Этим мы сейчас и занимались...

– Ну, ты и дура! – возмутился Женя.

– Что, шуток не понимаешь?

– С любовью не шутят, – сказал он настолько серьезным тоном, что Вероника прыснула со смеху.

– Ты точно с головой не дружишь! – оскорбился парень.

– Да нет, просто вспомнилось, как меня с любовью мешали. Ну, с той, с которой не шутят...

– Я твоему Егору башку скручу! – обозленно пообещал Женя. – А Лайму в порошок...

– Как бы тебя самого не стерли.

Кто бы мог подумать, что грозный и похабный Самсон, которого приставил к ней мерзкий Альбинос, мог превратиться в милого и в чем-то даже романтичного Женю... Да, он обещал, что может избавить ее от групповых притязаний, но за это Вероника должна была расплатиться с ним ночью. А он спас ее до того, как эта ночь наступила. Отвадил толпу похабников, посадил в машину и увез далеко за Москву, где и спрятал от проклятого Альбиноса. И теперь она принадлежала только ему одному – во всяком случае, в этом он старался ее убедить. Да она, в общем-то, и не против. Лучше с одним, чем с толпой...

– Не найдут! – мотнул головой парень.

– Ну а вдруг?

Третий день они скрывались в каком-то поселке, в доме одного знакомого Жени, который, кстати сказать, о делах Самсона ни сном ни духом.

Дом из силикатного кирпича и с шиферной крышей белой вороной стоял посреди новомодных коттеджей. Ни ограды здесь, ни деревьев, двор порос густой травой. Полы голые, стены без штукатурки, из мебели только старая железная кровать с ветхим матрацем. Электричества нет, за водой нужно ходить далеко к колодцу, о прочих удобствах и говорить нечего. Одно хорошо, хозяин этого долгостроя давно уже забыл сюда дорогу. И Альбинос не ищет здесь беглецов...

– Умеешь ты испортить настроение.

Женя резко поднялся с кровати, нервным шагом сделал круг по пыльной комнате. Взял с подоконника пачку сигарет, сунул туда пыльцы.

– Гадство!

Смял пустую пачку, зашвырнул ее в угол комнаты.

– Ты же спортсмен, тебе нельзя курить.

– А ты шлюха! Тебе можно, да?

Ника с удивлением посмотрела на него. С тех пор, как они сбежали от Альбиноса, он не позволял себе подобных выпадов.

– Ну шлюха! Ну и что? Тебя же никто не заставлял меня спасать!

Она хотела казаться невозмутимой, но на глаза набежали слезы... Вероника не хотела быть шлюхой и, конечно же, в душе не была ею. Но против фактов не попрешь...

– Ну, извини, – опустив голову, угрюмо буркнул Женя. – Не хотел тебя обидеть...

– Не хотел и не обидел. Шлюху нельзя обидеть, на то она и шлюха.

– Ну не злись. Сорвалось, ляпнул...

– Вообще-то, у тебя есть возможность загладить свою вину.

Вероника была очень благодарна Самсону за то, что он вырвал ее из грязных лап Альбиноса. И просто обожала его за то, что ему хватило ума прихватить с собой предназначенный для нее кокаин.