Треугольник

Ну конечно, я тоже пристроился возле отца, хотя найти меня на снимке не так уж просто. В темноте на фоне колен отца видны только глаза да белозубая улыбка.

И хотя кузнецы тогда казались мне пожилыми людьми, самому старшему из них, моему отцу, было едва ли сорок лет.

Интервью в «треугольнике»

Варпет Мкртыч бывал даже в Америке.

«А что он делал в Америке?» — думал я и давал волю воображению: человек с такой внешностью мог работать в Голливуде или быть владельцем казино.

— Варпет Мкртыч, — как-то спросил я его с надеждой услышать необычное. — Что ты делал в Америке?

— Работал, — помедлив, ответил Варпет Мкртыч.

— В Сан-Франциско?.. — Я подался к нему.

— Почему в Сан-Франциско?..

— Я хотел сказать — в Голливуде?

— Нет, я не был в Голливуде.

— А где еще есть киногород?

— Почему обязательно киногород?

— Тогда казино?

— А почему казино?

Меня словно окатили холодной водой. И я начал рассказывать все таинственные истории о казино, которые вычитал в книгах.

Варпет Мкртыч внимательно слушал.

— Очень интересно, — заключил он, когда я кончил. — Я люблю занимательные истории. Расскажи, что ты еще знаешь…

Я начал с воодушевлением рассказывать о звездах Голливуда — Дугласе Фербенксе, Бастере Китоне и Мэри Пикфорд. Потом перешел к таинственному преступному миру Парижа.

— Молодец. Видно, ты много читаешь… Я уважаю начитанных людей… — похвалил Варпет Мкртыч.

Всю силу своего воображения, все ожидание ответного откровения я растратил на свой рассказ и сейчас успокоился.

Немного погодя я спросил — так, будто и я тоже приехал из Америки:

— Варпет Мкртыч, а что ты там делал?

— Я?.. Да ничего… кузнечил…

— Как! — удивился я. — В Америке?..

— Да.

— В Америке есть кузницы?

— Разумеется.

— В Нью-Йорке?

— Да почему обязательно в Нью-Йорке?

— А где же?

— В Сенеке была большая конюшня, мы ковали там лошадей.

— Как… ты работал в конюшне?

— Нет, в маленькой кузнице.

В голове у меня никак не укладывались, не совмещались Сенека и конюшня.

— Варпет Мкртыч, ведь Сенека — древний римский философ.

— Правда? Интересно!..

— А где еще ты работал?..

— Где еще?.. Да месяца два кузнечил в Бернсе.

— В Бернсе?

— Да, Бернс немного южнее Сенеки.

— Бернс — английский поэт!

— Да ну! Интересно!

Странно, думал я, до сих пор я не знал, что в Америке существуют города Бернс и Сенека. А Варпет Мкртыч не знал, что есть такие великие поэт и философ.

— Варпет Мкртыч, а в Шекспире ты не работал?

— В Шекспире?

И Варпет Мкртыч начал беззвучно смеяться, сохраняя свое всегдашнее достоинство.

— Нет, я видел «Отелло» Шекспира…

Я попал впросак. И ничего уже не понимал.

— Где, в Сенеке?..

— Почему в Сенеке, я видел в городе Ван в исполнении Ваграма Папазяна… О достопочтенный Ованес, такого я больше в жизни не видел. Какое чудо!..

Варпет Мкртыч оперся локтями о ручку молота и устремил взгляд в темный угол кузницы.

— Ван!.. Папазян!..

«Треугольник» и «Паганини»

Когда я, задержавшись в музыкальной школе немного дольше обычного, со скрипкой в руке вошел в «треугольник», взоры всех Мкртычей обратились ко мне.

Смотрели они как-то необычно. «Что-то случилось», — подумал я, разглядывая их приветливые лица.

— Совсем уж заждались тебя, — сказал Васо.

— Достопочтенный Ованес, прими мой подарок, — торжественно, как стихотворение, продекламировал Варпет Мкртыч и подал мне старинную книгу с позолоченным обрезом. Это был «Хент» Раффи.

Подошел Мко и молча расцеловал меня в обе щеки. На них остались следы сажи.

— Мко, опять ты не умывался? — спросил отец, нарушая общее настроение.

— Так в субботу же в баню пойду! — виновато пробормотал Мко.

— Многоуважаемый Мко, знаешь ли ты, что от этой сажи и копоти можно заболеть раком? — объяснил Варпет Мкртыч.

— Почтенный Васо… — продолжал он, но кузнец Гаспар прервал его:

— Погодите-ка, братцы, вы, никак, уже забыли, зачем сидим здесь?

— Нет, чириме, мы Ванечкин концерт хотим послушать.

— Да. Ага!

— Так побоку все остальное!

— Сынок, — обратился ко мне отец с достоинством, внушившим мне страх, — достань-ка скрипку да покажи им, на что ты способен!

У меня перехватило дух. Настроение сразу же испортилось. Так вот в чем дело! Это же настоящее предательство! Едва я кончил свои мучительные занятия в школе, а Мкртычи опять принуждают меня к этой пытке. Я не успел ничего сказать, как отец, достав скрипку из футляра, быстро вложил ее мне в руки.

Я умоляюще посмотрел вокруг, надеясь встретить хоть чей-нибудь сочувствующий взгляд. Но все лица выражали предвкушение удовольствия.

— На слух играть не умею, — неожиданно признался я.

Воцарилась необычная тишина. Заметив испуганный взгляд отца, я продолжал мягче:

— Я по нотам играю.

— Да уж, братцы, сынок мой с бухты-барахты не играет, он по-ученому! — объяснил отец своим товарищам, и к нему вернулось прежнее настроение.

— Ничего, парень, — сказал кузнец Гаспар. — Ты давай играй и не думай, что мы в твоих нотах ничего не кумекаем, ты только играй…

Недовольно бормоча, я прислонил ноты к кузнечному меху и открыл первую страницу «32-х упражнений для скрипки».

— Ты забыл настроить скрипку, — напомнил кузнец Гаспар.

— Мне все равно, — пробурчал я.