Треугольник

Мартирос знал, что в этой пестрой массе отношения между людьми будут жестокие и беспощадные. Каждый день они будут видеть друг друга, взвешивать каждое свое и чужое слово, следить за малейшим движением рядом стоящего, и цена каждого будет зависеть от того, как он сумеет себя проявить. И для того чтобы найти и утвердить за собой место среди стольких людей, нужно было обладать либо недюжинной силой, либо коварством, гениальной лживостью, либо чудовищной выносливостью, или же невероятной изворотливостью.

Этот корабль-государство имел уже свои законы, свои нормы человеческого поведения, которые, впрочем, могли меняться в зависимости от обстоятельств…

Логика Мартироса повела себя совсем неожиданно, она сжалась в Мартиросе как пружина, потом с невероятной силой распрямилась — и Мартирос уверовал в то, что любое его действие, любой поступок сейчас увенчаются успехом.

Мартирос выступил вперед и поднял вверх обе руки, и вид у него был такой, что шум рядом с ним мгновенно затих, а когда Мартирос заговорил, все слушали его с непривычным для них вниманием.

— Человек — это целый мир и человек во всем… — начал Мартирос и замолчал. Он не знал, что говорить дальше, не знал, что делать, но был уверен, что сейчас что-то произойдет, что он что-то да сделает. Он был так значителен в эту минуту, что даже Колумб с интересом взглянул на него.

После довольно длительного молчания Мартирос раздельно произнес:

— Пусть кто-нибудь из вас загадает желание. Я прочту его мысли.

Несколько моряков презрительно усмехнулись, кто-то засмеялся.

Колумб заинтересовался еще больше, он любил необычных людей и острые ситуации. На его лице можно было прочитать: «Что это, мошенник или человек с особым даром? Во всех случаях — вива!..»

Мартирос стал обходить моряков, заглядывая им в глаза:

— Ну-ка, кто не боится?..

Это было уже слишком. У Колумба никто не должен был бояться, и задавать такой вопрос было даже опасно. Мартирос тут же почувствовал это и поправился, он обвел всех взглядом и воскликнул:

— Никто не боится, знаю!

Потом он выбрал в толпе юношу с белым лицом и тонкой кожей, с пульсирующей жилкой на шее и сказал:

— Ну давай вот ты… загадай желание… пожелай чего-нибудь…

И, взяв юношу за руку, сделал с ним несколько шагов по палубе. Сначала пошел налево, потом резко направо. И вдруг подошел к Колумбу. Толпа, затаив дыхание, следила за происходящим. Мартирос протянул руку, снял с пояса Колумба маленький позолоченный нож, подошел к бочкам и ножом вскрыл один из бочонков.

Юноша изумленно воскликнул:

— Что это?!. Я как раз об этом думал!.. Что это?!. Тут дьявол замешан!..

Колумб был тоже удивлен, но ему понравился Мартирос, и он похлопал ему.

Моряки хотели последовать примеру своего адмирала, послышалось несколько слабых хлопков, но происшествие смахивало на чудо, было выше их понимания, и, когда Мартирос приблизился к ним, они испуганно отпрянули.

Вот так Мартирос нашел свое место, утвердился в этом прожженном морском обществе.

Нашел свое место, но это место еще надо было удержать за собой, и это требовало ежеминутной борьбы, и вообще, разве может успех длиться долго, разве может все идти гладко?

В эту же ночь в одной из кают происходил следующий разговор:

— Этого дьявола надо послать ко всем чертям… Если он будет читать мысли каждого, вообрази, что из этого получится.

— Пусть себе читает… мне скрывать нечего…

— Я смотрел сегодня на твое лицо, когда ты наблюдал за мессиром Колумбом… долго так, внимательно… я хотел понять твой взгляд… но не смог. Воображаю, какие мысли будут одолевать тебя да и всех остальных, когда мы подойдем к Индии… Вот где покажет себя этот сеньор, вот где он окажет всем услугу… и мессиру тоже…

— Погоди… если люди так легко будут читать мысли друг друга, жить станет невозможно…

— И я того же мнения…

— Что ты предлагаешь?

— В море его!..

— Идет… у меня есть свой человек… сделает за двести мараведи…

Мустафа, который случайно слышал из-за дверей весь этот разговор, бросился к своим друзьям.

— Проснись, проснись, — тормошил он Мартироса. Томазо, лежавший рядом с Мартиросом, открыл глаза:

— Что такое?..

— Сеньора Мартироса хотят утопить в море…

У Мартироса сон как рукой сняло.

— Утопить? За что? — спросил он обескураженно.

— Говорят — мысли читает…

— Все ясно, — сказал Томазо. — Опять немножко перегнул палку, показать себя, конечно, надо, но нельзя очень выделяться среди других.

Мартирос опять закрыл глаза, ему смертельно хотелось спать.

— С этим шутить нельзя, — сказал Томазо. — Надо бежать.

— Куда? — улыбнулся Мартирос. — Кругом вода, океан…

— На «Пинту».

Томазо, Мартирос и Мустафа на цыпочках двинулись к корме. Томазо посмотрел кругом, прикинул расстояние между «Санта-Марией» и «Пинтой» и, взяв канат с абордажным крюком на конце, забросил его на «Пинту». Крюк зацепился за борт «Пинты».

— Пошли, — сказал Томазо и, став на борт, переступил на канат и пошел, балансируя руками, к «Пинте». Он сделал несколько шагов и оглянулся. — Идите же…

Мартирос последовал примеру Томазо.