Третий Завет. Тетралогия (СИ)

Вторая обезьяна, наконец, добежала и попробовала провернуть старый трюк с брошенной в лицо снежной взвесью. Это она напрасно. Мощный рубящий удар, нанесенный параллельно земле, пришелся ей в ребра. От удара у меня заныли руки, будто по бревну ударил. Но и врагу досталось. Какая бы прочная ни была у него шкура, однако нутро и кости под ней, как я помнил, оставались обычными, не поражая особой твёрдостью. И пусть удары меча почти не прорубали шкуру, но кости под ней ломались. Второй мой удар, нанесенный вслепую, сломал ей вскинутую для защиты головы лапу. А нанести третий я уже не успел, краем глаза заметив новый замах обезьяны-метателя. Уклонился, конечно. Сразу после сделал подшаг и добил раненую особь, с раздражением загнав ей кончик клинка прямо в пасть.

Получено 10 ОС

Получен 2 уровень (2/40 ОС)

По рукам пробежала знакомая приятная дрожь, подтверждая гибель противника. Но следом неожиданно накатила и вовсе эйфория. И лишь острое понимание того, что меня сейчас могут убить, заставляло не отдаться на волю чувств. С натужным хрипом и практически вслепую я повернулся и шагнул в сторону метателя ледяных снежков. С каждым шагом наваждение отступало, и я даже попытался перейти на бег. Неудачно. Как можно бежать по колено в снегу? А ведь местами можно увязнуть и по пояс. Если провалюсь еще глубже, то это смерть. Уже не выберусь, не успею. Пока брёл, успел в подробностях рассмотреть и саму обезьяну, определившуюся «Подсказкой» как «Старший охотник стаи», и процесс сотворения ею очередного метательного заряда. Она широко зачерпывала обеими руками снег, стараясь не тревожить поврежденную правую заднюю лапу. Сжимала его, формируя самый обыкновенный снежок. Потом подносила к морде и как будто что-то выдыхала. Пара-тройка ударов сердца, и новый ледяной шар оказывался готов к использованию. Но на создание нового врагу требовалось время. Может - на отдых, может, причина в чем-то ином. Я не собирался это выяснять, а лишь отметил сам факт и зафиксировал в памяти промежутки между созданием снарядов.

Сначала я уклонялся, но сейчас дистанция сократилась настолько, что пришлось отбивать шар мечом. Принятый на перекрестье удар впечатал клинок в моё собственное тело, к счастью плашмя, и едва не вывернул рукоять из ладоней, болезненно отдавшись в пальцах и запястьях. Враг тоже, похоже, растерялся. Я, наплевав на последствия, ринулся вперед, взметывая снег. И он дрогнул. Обезьяна опустилась на три лапы, поджав четвертую, развернулась и попыталась задать стрекача. Но опоздала. Отступать ей следовало раньше, но она, видимо, надеялась достать меня броском в упор. От удара в крестец у неё что-то хрустнуло, здоровая задняя лапа отказала, и, жалобно взвыв, она рухнула в снег. Добивать её пришлось долго. Несколько раз противник окутывался непонятным мерцанием, от которого меч просто отскакивал. Пришлось непрерывно наносить удар за ударом, одновременно следя, чтобы не подставиться под уцелевшие передние лапы. Наконец, пробежавшая по клинку приятная рябь поставила точку в нашем противостоянии. И едва не поставила точку и в моей жизни. Я едва успел уловить краем глаза быстрое движение и рубануть на него. Лязг, и, чирканув по прикрывающей меня шкуре, ассегай зарылся в сугроб. В стороне горестно завыл всё осознавший последний противник. Как с такими переломами он сумел незаметно для меня доползти до брошенного в начале сражения копья и точно его метнуть? Почему не кинул ледяной снежок? Может, не умел, может, сломанная ключица помешала. Как вообще додумался использовать оружие, и почему обезьяны с ним не ходят, раз, как оказалось, умеют им пользоваться? Не знаю.

Враг не сопротивлялся, лишь следил слезящимися глазами за моим приближением и горестно выл на одной противной ноте, а под конец просто тихо скулил. На него тоже пришлось потратить несколько ударов. Подставляться еще раз я не собирался.

Короткий бой принес в общей сложности 40 ОС, оставил поле боя за мной, но жадно высосал все силы. Спина в том месте, куда попал ледяной шар, по ощущениям вообще превращена в сплошной синяк. Может быть, даже ребро треснуло. Болит. Ни одной карты мне с противников не досталось. Даже с обезьяны-метателя, принесшей мне больше половины от начисленного количества ОС. Видимо, «лут» с убитых врагов выпадает далеко не всегда. На поле боя остались лежать тела еще нескольких обезьян, убитых не мной, и растерзанные останки, похожие на человеческие. «Подсказка» определила их как фрагменты тел темных альвов. Похоже, союзников было пятеро. Вот и довелось свидеться. Их вещи тоже нашлись. Причем собранные в одном месте, и явно собранные уже после их жуткой смерти. Обезьяны – просто звери? Нет, в это я уже не верю. Но и не оборотни, тела после смерти не обратились обратно в человека. «Просто» адские твари? Надо будет в бестиарии их поискать.