Третий выстрел

– Я совершила ошибку. Что за дура! До меня дошло в клубе. Ты так смотрел на него… – Она поднялась. – Мне очень жаль, нам было хорошо вместе. Ты мог бы стать превосходным менеджером для моего сына. Он так нуждался в отце. А ты все испортил.

Я услышал, как она роется в кухонном шкафчике, попытался встать на ноги, но вместо этого упал на пол и пополз. Невидимый зрительный зал шумел, мне казалось, что я вижу нацеленный на меня глазок телекамеры. Попытался нащупать поварской колпак, но его на голове не оказалось.

– Пожалуйста, Сэмми, не усложняй мне задачу.

Лиза тенью нависла надо мной, держа что-то в руке. Я дернулся. Сильная боль пронизала плечо.

– Не двигайся! Не двигайся! – слышал я визг Лизы.

Она наступила ногой мне на спину, чтобы я не дергался, но боль снова привела меня в чувство. Я перекатился по полу, и Лиза упала. Я на четвереньках пополз к выходу, нащупал ручку и открыл дверь.

Меня настиг еще один удар, в спину. Но я уже высунул голову из квартиры, схватился за косяк и перевалил тело к лестнице. Я не почувствовал ступенек, когда скатился по ним на нижнюю площадку. В дверях орала Лиза. Кое-кто из соседей начал выглядывать из квартир. Я снова пополз и прокатился кубарем еще один лестничный марш. По всему телу разлилась боль, но она была какой-то далекой, чужой. Я выполз на тротуар, и тут меня подхватили чьи-то руки. Последней мыслью была надежда, что это не руки Лизы. И я уснул. А может, умер.

13

Я не умер, однако сломал себе три ребра и плечо. С больничной койки я следил за развитием событий. В подвале у Лизы нашли следы, указывавшие на то, что труп Луки лежал там, пока у нее не выдался свободный вечер и она не отвезла его в лес.

Разве для того, чтобы сын выступал по телевидению, надо кого-то убивать?

Хотя почему бы и нет? Бьюсь об заклад, что не она первая.

Я вышел из больницы как раз к похоронам Луки. Пришло множество народу: люди шоу-бизнеса, актеры, певцы, конферансье. Явились и журналисты, но Марчелло настоял, чтобы полиция держала их на расстоянии. Они попытались взять у меня интервью, но я здоровой рукой зашвырнул микрофон за ограждение. Журналисту это явно не понравилось, и он наверняка черт знает что напишет завтра. Но меня это все уже не волновало.

Я шел за гробом рядом с Марчелло.

– Мне сказали, что тебе удалось не уснуть под сильной дозой снотворного, – сказал он.

– Преимущество бывшего алкоголика. Не хочешь, а научишься держаться на ногах, несмотря ни на что. Но так, как в тот день, я чувствовал себя только однажды. Угадай когда.

– Сдаюсь.

Мы поравнялись с Катериной, шедшей под руку с адвокатом. Бастони подмигнул мне, что совсем не соответствовало обстановке. Катерина сделала вид, что меня не узнала. А может, это мне было нечего ей сказать. Пока нечего.

– На репетиции спектакля с Лукой на телевидении, когда я приклеивал бороду. То же ощущение, один в один. Я даже будто снова пережил тот вечер, пока старался не дать себя убить.

– Странно.

Мы молча вошли на территорию кладбища. Луку должны были кремировать. Теперь уже окончательно.

– Слушай, Марчелло, мы на освященной земле, и ты не можешь соврать. Лука хотел играть спектакль со мной или один? Ответ объяснил бы множество вещей. Например, бутылку виски со снотворным на моем столике в гримерке.

Марчелло глядел вдаль:

– Какая теперь разница?

– Ты прав, никакой.

– Знаешь, – сказал он вдруг, – куча народу все время спрашивает о тебе. Я давно подумываю вернуть тебя на сцену.

– Да брось ты!

– Это моя работа. Я агент и привык ловить шанс на лету. Да и ты уже достаточно вошел в форму, и скалкой тебя теперь не убьешь.

– Это был топорик для разделки мяса, с чугунной ручкой. Я же когда-то изображал повара, не забывай об этом.

– Представь себе, не забыл. Более того, думаю, что мог бы начать снова.

– Брось, я тебе уже сказал.

– Увидимся скоро за ужином. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Пари?

Мы подошли к печам. Кортеж остановился, и гроб опустили в узкую нишу. Из-за больной руки я не мог присоединиться к тем, кто его нес, и наблюдал со стороны, как Лука принимал последние в своей жизни аплодисменты.

Занавес.

(пер. О. Егоровой.)

Андреа Камиалери Слишком много недоразумений

1. Предыстория

Он

Бруно Коста – техник телефонной компании, из тех, кто ставит новые линии или по вызову жильцов устраняет в квартирах неисправности.

У коллег этот симпатичный тридцатипятилетний здоровяк слывет человеком надежным и щедрым.

Постоянной девушки у него нет, он считает, что еще не время заводить серьезные отношения, но до женщин чрезвычайно падок и ценит свободу маневра.

Живет один в маленькой квартирке в Монделло, в пяти минутах езды от Палермо. Квартира вообще-то принадлежит родителям, но они вот уже пять лет как уехали на родину, в Барчелону Поццо ди Готто, что в провинции Мессина. Там живет их замужняя дочь с двумя детьми, и бабушка с дедом решили перебраться к внукам. Так Бруно досталась квартира, которую он содержит в почти маниакальной чистоте и порядке.