Третий выстрел

Заключение

следствия по делу гражданки Поповой

На митинг 30 августа на заводе Михельсона М. Г. Попова попала случайно. Попова приглашала Московкину ночевать, а не на митинг, зашли же они мимоходом; на речь тов. Ленина попали только потому, что тов. Ленин приехал поздно и выступил последним оратором. Ее пособничество преступлению ничем не подтверждается: …

М. Г. Попова заурядная мещанка и обывательница. Ни ее личные качества, ни интеллектуальный уровень, ни круг людей, среди которых она вращалась, не указывают на то, что она могла быть рекрутирована в качестве пособницы при выполнении террористического акта.

Исходя из изложенного предлагаем:

1) Дело М. Г. Поповой прекратить, и ее из-под стражи освободить.

2) Освободить из-под стражи ее дочерей Нину и Ольгу.

3) Снять печати с дверей ее квартиры и засаду; отправить надлежащее предписание исполнительному комитету или Чрезвычайной комиссии Замоскворецкого района.

4) Признать ее лицом, пострадавшим при покушении на тов. Ленина, и поместить ее в лечебницу для излечения за счет государства.

5) Предложить Совнаркому назначить М. Г. Поповой единовременное пособие.

2/ІХ 1918 г.

Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности при Совете народных комиссаров

отдел санитарный

Товарищу Кингисеппу

У больной Поповой Марии огнестрельное сквозное ранение локтевого сустава левой руки. Пуля вышла с наружной стороны локтевого сустава, прошла сустав насквозь, вышла из внутренней стороны сустава и на дальнейшем пути обожгла левую грудь соска. Выходное наружное отверстие небольшое, немного больше входного. Осмотр платья для выяснения дальнейшего хода пули сделать нельзя, так как больная прибыла уже после перевязки из Павловской больницы в больничной одежде.

Заведующий отделом

Подпись

3 сентября 1918 г.

Надо сказать, что следователи они были никудышные. Допрашивать, то есть, задавать по нескольку раз одни и те же вопросы, все высокое начальство сбежалось, как же, на самого Предсовнаркома покушались! Правда, Ульянова на месте не прикончили, это мне сообщили, но ранения у него, судя по всему, серьезные, вон как они забегали, засуетились. Сначала допрашивал председатель трибунала — это хорошо, значит, суд будет, этого я и жду. Потом за меня взялся заместитель председателя ВЧК Петерс[35]. Видимо, Дзержинский еще не вернулся из Петрограда, а то непременно бы сам заявился. Следующим задавать вопросы принялся сам народный комиссар юстиции Курский[36]. Ставки повышаются, каждому хочется приписать себе раскрытие заговора против товарища Ленина. Ну, бегайте, бегайте. Только все они — что министр, что зам. начальника новой охранки — бездари полные. Скучно задавали свои вопросы, бесконечно сменяли друг друга, и вся эта тягомотина длилась до самого утра. Тоже приемчик из старорежимного арсенала — не давать спать. Ничего, мы привычные. Только я вам ничего не скажу. Ни-че-го. Умойтесь! Даже радостно как-то стало: я сильнее их! И ничего они со мной сделать не могут, только убить. А к этому я готова. Давно готова. Хотя страшно очень.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ДОПРОС. МОСКВА, 31.08.1918, 02:25