Третий выстрел

— Вы просто давно ее не ели, — улыбнулась я. Оказалось, что аппетит у моей Фанечки очень даже хороший. Умяла полную тарелку каши, чтоб ей на здоровье было. Я специально сделала ее не слишком жидкой, но и не твердыми катышками, как в советской столовой. Что-то среднее, мягкое, и, конечно, масличка туда сливочного не жалеть. Да, знаю, знаю, нельзя старикам жирное, но сколько она этого жирного ест? Овсянку я ей утром на воде делала, творожок был 3 %, чай зеленый жидкий несладкий — ничего страшного. Это мы вчера за знакомство устроили разврат: чай с сахаром, бенедиктин этот вонючий («Ароматный, Таня!» — «Да-да, простите, Татьяна Константиновна!»). А сегодня — все. Здоровый образ жизни. Фанечку надо беречь!

— Ну что, чем сейчас займемся?

— Да что хотите, Фанни. Хотите, я вам почитаю?

— Нет, я сейчас от чтения быстро устаю. Телевизор тоже смотреть не могу, только новости, но сейчас и новости не радуют, в стране такой ужас!

Да уж, ужас. Вспомнила, как боялась в автобус садиться, аж передернуло. Кончится это когда-нибудь?

— Таня, ты знаешь, кто такой Ясир Арафат?

— Какой-то арабский деятель?

— Деятель! Террорист номер один!

В общем, провела мне Фаня политинформацию, подробно рассказав об Организации освобождения Палестины, о договоре Осло, о том, что страна расколота на два лагеря: одни радуются грядущему миру с палестинскими арабами, другие в шоке от того, что нас ждет, когда территорию Израиля на законных основаниях наводнят террористы. К тому же — резкое обострение проблем с безопасностью, теракты, теракты, теракты. И добром это, утверждала Фаня, не кончится.

Ну вот. А я так на это надеялась! Ничего. Поднакоплю денег, уеду домой, и начну решать уже не мировые, а свои собственные мелкие проблемы. Например, где жить? Квартиру-то я от большого ума продала… Новую не купить ни за что, никаких денег не накопишь, так что надо понять, что делать. Но это задача будущего. Пока же давайте займемся настоящим.

Фаня у стала от длительного и эмоционального рассказа. Видно, что ее это сильно задевает. Хотела спросить, а она на чьей стороне — тех, кто верит в мирный процесс, или тех, кто считает это катастрофой — но передумала: хватит, и так старушка разволновалась слишком. Надо бы тему сменить.

— Таня, а ты кто по профессии? Если я правильно помню, ты музыкант?

— Да.

— Ой, сыграешь мне что-нибудь? У меня есть патефон (потом я выяснила, что на иврите проигрыватель пластинок на самом деле называется патефон!), но хотелось бы послушать живую музыку.

— Да я бы с удовольствием. На чем?

Фаня улыбнулась.

— Дай мне телефон.

Протянула ей трубку. Тут у них, в основном, телефоны переносные, чтобы не таскаться с проводами по всему дому. А сейчас, говорят, появились еще телефоны, которые сунул в карман — и говори из любого места, хоть на улице, хоть в машине, хоть в поезде. Но у нас с такими пока только бандиты ходят.

Фаня набрала Михаль, что-то долго ей говорила, я ни слова не поняла.

— Сейчас привезут орган.

— Орган?

— Небольшой, органит. Будем наслаждаться!

— Да откуда?

— Эден, внучка Михаль, хотела учиться играть на органит, там у них какой-то ансамбль. Но потом бросила, так и не научилась.

Вот здорово! В смысле, не то, что не научилась, а что будет тут инструмент! Ох, оторвемся! Но жалко, что девочка не захотела учиться. Хотя история известная: чем больше их заставляешь, тем меньше они этого хотят. А потом многие локти кусают. Тут как со школьной литературой: пока тебя заставляют классику читать, прямо оскомина от нее. А потом перечитываешь эти книги и поражаешься, насколько же это хорошо! Может, и с Эден этой не все потеряно.

— Если хотите, — осторожно начала я. — Я могла бы с ней позаниматься, я хороший учитель.

— Поговори с Михаль, — равнодушно сказала Фанни.

Инструментом эту штуку назвать было, конечно, сложно, так, игрушка для начинающих. Несколько симпатичных тембров, примитивные барабаны, вариации автоматического арпеджио. Для домашнего пользования сойдет. Фанни о чем-то говорила с Михаль на иврите, я уловила только Татяна, органит, музика — и все. Понятно, что об уроках говорили. Михаль обернулась ко мне:

— Мама говорит, ты хочешь давать уроки Эден? — какое у нее все-таки «р» раскатистое!

— Да, было бы неплохо. Мне кажется, ей будет интересно.

Михаль помолчала, пожевала губами.

— Она уже пыталась, ей не понравилось.

— Да, Фанни говорила. Со мной понравится.

Не перегнула ли палку? Но, с другой стороны, здесь все говорят, что себя надо рекламировать. Мне это было необычно, нас скромности учили, а тут — все наоборот. И Игаль, не к ночи будь помянут, говорил то же самое, мол, главное — уметь себя продать. Пока что он только меня продал.

— Я ей скажу, если захочет — придет. Сколько ты возьмешь за урок?

Вот оно! Тут главное не продешевить! Но и не загнуть нереальную цену. Пока Михаль везла нам эту игрушку, вопрос был мной взвешен и тщательно продуман.

— 50 шекелей.

Михаль равнодушно восприняла эту огромную, на мой взгляд, сумму.

— И пару раз в неделю, — продолжила я.

— Это посмотрим, пусть сначала вообще захочет.

— Пробный урок — бесплатно, — выложила я главный козырь.