Третий выстрел

Думала старушка встанет ни свет, ни заря — не тут-то было. Я проснулась где-то в полседьмого — не спалось на новом месте, никаких женихов во сне не было, к счастью. А Фанечка моя, смотрю, дрыхнет и дрыхнет. Что ж, к лучшему. Согрела чайник, выпила израильский кофе «боц». Это вообще-то в переводе означает «грязь», потому что гуща на дне стакана очень сильно напоминает окраины Краснотурбинска. Делается этот напиток проще простого: ложка молотого кофе заливается крутым кипятком, а сверху насыпается сахар — обязательно потом, после воды, потому что тогда вся эта «грязь» в силу неведомой реакции опускается вниз. Размешать, подождать, чтобы радостно взлетевшая гуща разочарованно снова ушла на дно, а сверху образовалась нежная бежевая пенка — все, можно пить. Нигде тут не видела, чтобы делали кофе в песке, как у нас в кафе «Ёлочка», или по-турецки в турке. Максимум, что здесь можно найти — кофейный аппарат. Да и пьют израильтяне в большинстве своем растворимый кофе, разбавляя его молоком. Наверное, чтобы вкуса этого суррогата не чувствовать.

Ладно. Попила кофе, убедила себя, что взбодрилась, пошла, завела стирку — со стиральной машиной пришлось повозиться, там все на иврите было написано, но разобралась с грехом пополам. Машинка старая, загудела, завыла, затряслась, все, думаю, разбудит Фанечку мою. Не-а. Спит как младенец. Я даже вздрогнула: спит ли?.. Да, не, розовая такая, посапывает. Пошла, помыла кафель в ванной. Видимых улучшений заметно не стало, зато совесть была чиста. Что бы еще поделать? Интересно, чем Фаня привыкла завтракать?

— Таня?!

Все, проснулась.

— Да, Фаня.

— Доброе утро! Так вкусно кофе пахнет! Сто лет не пила. Сделаешь мне?

— Нет, Фанечка, ни в коем случае, при всем к вам уважении. У вас же давление, сердце, вам кофе нельзя. И так я вчера расслабилась, чаю заварила, на ликер ваш крепчайший глаза закрыла — хотите, чтобы меня уволили? Мне никак это нельзя сейчас.

Старушка тяжело вздохнула.

— Манипулятор…

Ого, она и такие слова знает?! Неужели на иврите этот термин имеет то же самое значение?

— Чай?

— Да, покрепче.

— Нет, послабее.

— И с сахаром!

— Фаня! Манипуляторша — это вы!

— Манипуляторша — это жена манипулятора, у этого слова нет женского рода.

Как хотите, но Фанечка эта мне еще сто очков вперед даст.

— Хотите, я зеленый сделаю.

— Давай зеленый, только не из пакетика!

— Из пакетика! — безжалостно ответила я и пошла на кухню.

Во дает Фаня! Упорная! Но мне и правда нужна эта работа, эта крыша над головой и эта койка. Поэтому я все сделаю, чтобы старушка моя жила долго. А я — счастливо.

Покормила Фаню овсяной кашкой.

— Господи, какая мерзость! За что?! — воскликнула она, увидев мое варево. — Ну что ты за человек такой, Таня! Это единственная еда, которую я ненавижу всем сердцем! Погубить меня хочешь?

— Как раз наоборот. Вам нужна полезная здоровая пища. И я об этом позабочусь.

Фаня демонстративно съела две ложки и отодвинула тарелку.

— Что, все?

— Все, спасибо. Я наелась.

— Двумя ложками?

— Этой гадости и одной много.

— Хорошо. Я сейчас пойду в магазин, куплю гречку… напомните, как она называется?

— Косемет.

— Вот ее. Сварю вам кашу…

— Не кашу! Гречка не должна быть жидкой!

— Не будет, — заверила я Фаню. — Я вкусно сварю, вот увидите. И в аптеку зайду, не скучайте!

Мелкий магазинчик — здесь их называют «маколет», такие слова быстро учишь — был за углом. Вот, что интересно: эта самая Площадь Республики — Кика'р а-Медина — роскошное богатое место, а свернешь за угол — и все дома похожи друг на друга как две капли воды: серые, невзрачные, на всех окнах одни и те же жалюзи-трисы, одни и те же обшарпанные стены, хилые палисаднички. А ведь богатый район считается. Завидный! Кстати, совершенно непонятно почему.

Вот и местный районный гастроном, где все всех знают, где продавец, если нет денег, отпустит под запись, где никто никуда не торопится, но при этом каждый лезет без очереди — местная специфика. Сначала бесит, потом привыкаешь. Мне за полгода в стране трудно судить, многое удивляет, что-то в хорошем смысле, что-то в плохом, со многим просто надо свыкнуться. Есть такая банальная истина: человек ко всему привыкает. И я привыкну. Наверное.

— Девушка, вы что-то ищете?

Рядом стоял мужчина средних лет, внимательно меня рассматривал. Сейчас клеиться начнет. В Израиле с этим просто. Хотя за «девушку» отдельная благодарность.

— Нет, спасибо.

А что «нет, спасибо»-то? Я, естественно, забыла, как будет на иврите «гречка». Что-то похожее на «коса нашла на камень». Хотя нет, вообще не похоже.

— Давайте, помогу.

Настырный. Точно клеит. И только я открыла рот, чтобы послать его по-нашему, как он заторопился:

— Да бросьте вы, никаких низменных поползновений (он так и сказал — «низменных поползновений»!) у меня нет. Я просто хочу помочь. И все.

— Хорошо. Я забыла, как на иврите будет «гречка».

— Косемет, — мгновенно ответил он и достал с полки передо мной пакетик с крупой. Уфф, слава богу. Конечно, косемет! Простое же слово.

— Спасибо!