Третий выстрел

А народу на похороны пришло совсем мало, только родственники и всё. Оно и понятно, все сверстники моей бабулечки уже там, наверху, дожидаются свою подругу. Там ее ждет лихая бесшабашная Маня, отчаянный матрос Митя Попов, хитрожопый авантюрист Блюмкин, которого никто так и не смог раскусить до конца. Ждут Дора и Аврум. Всех их убили молодыми, молодыми они и встретят свою Фаню. И там уже будет не до обид и претензий, там навсегда все равны. А может и там они будут сводить старые счеты, все-таки все они были личностями неординарными, самолюбивыми и искренними.

После положенного траура выяснилось, что Фаня оказалась женщиной весьма и весьма предусмотрительной. Квартиру эту в престижном районе она завещала Эден, специально оговорив, что я могу в ней жить до возвращения правнучки из армии. То есть, лет на семь мне жилье было обеспечено, как и довольно крупная сумма денег, которой, при экономных расходах, хватит достаточно надолго. Спасибо, бабушка Фаня! Жаль, что я так мало смогла для тебя сделать.

Так незаметно прошло четверть века и наступил день сегодняшний. Я рассказываю эту историю в маленькой квартире все в том же Бат-Яме, откуда она и началась. Ни в какую Москву я не уехала, наоборот, Москва приехала ко мне. Неожиданно в один из наших с Катькой телефонных разговоров дщерь моя общалась с мамой крайне любезно и была непривычно ласкова. Никаких тебе «Как дела? — нормально», неожиданно я стала не «мать», а «мамуля». Что-то тут не то.

— Колись, Катерина, что у тебя происходит.

Та помолчала, а потом и огорошила:

— Мамуля, я беременна…

Собственно, ничего странного в том, что девица двадцати с лишним лет от кого-то понесла — нет. Ничего странного — если это не твоя дочь. А вот когда это твое родное дитя… Я и замолчала. А как прикажете реагировать? Ну и она молчала на другом конце провода. Между прочим, теперь это телефонное молчание, как и остальные коммунальные услуги я оплачивала сама. Потом, наконец, тупо спросила:

— Какой срок?

— Два месяца.

— И кто этот счастливчик?

— Какой счастливчик?

— Отец ребенка.

— Мам, ты не поверишь… Это хороший еврейский мальчик. Они с родителями едут в Израиль. Он зовет меня замуж, чтобы я поехала с ним.

— Ну, он — понятно. А его родители?

Катя снова замолчала. Слышу, набрала воздух в легкие.

— Они пока не знают.

Узнаю мощную наследственность нашей семьи по женской линии! Вот уже третье поколение наступает на те же грабли. Мы, девочки, молодцы, да? Впрочем, хрен с ними, с генами. Что мы, ребенка не вырастим? Наверняка, это будет девочка. В нашей семье рождаются только девочки, которые потом рожают девочек, не пойми от кого. Семейная традиция, так сказать.

Только так случилось неожиданно, что Катюха моя эту традицию взяла, да и прервала. То есть, родила от законного супруга: через несколько дней дочь моя позвонила — сама! — и прерывающимся голосом сообщила, что выходит замуж за своего Володю. Родители мальчика сначала огорчились, что жена сына будет гойка, а значит и ребенок будет гоем, но потом смирились. Внук все-таки.

И тут меня как током шибануло: это же будет и мой внук! Я-то тоже, получается, стану бабушкой! Как так? Какая бабушка в сорок с небольшим?! Когда дите родится, будет мне сколько? Сорок четыре, как и моей мамаше, когда Катька родилась. Нет, все же в нашей семье свято чтут традиции.

Семейство Рубиных было очень интеллигентным, Володя оказался симпатичным парнем, трогательно влюбленным в мою стервозу. Правда, там была еще бабушка, которая на меня смотрела «как солдат на вошь», но мне с ней детей не крестить. Смешно получилось про «крестить» в еврейской семье. Каламбур, буквально. Катька использовала практически последнюю возможность прилететь, врачи ей разрешили, но только под личную ответственность. Рожала уже здесь, в больнице «Ихилов». Понятно, что рожать она стремилась сюда, в Израиль. Наслушалась материных рассказов про советские родильные дома. Как вспомню… Грубых медсестер, равнодушных врачей, санитарок, ненавидящих тебя непонятно за что, презирающих за то, что рожаешь без мужа. А раз так, значит, проститутка. Никакого обезболивания, никакой предродовой, никакой муж не может держать тебя за руку, чтобы не было так страшно. Тут я посмотрела на местную роскошь, так прямо захотелось самой родить, честное слово. И вышел к нам из дверей родильной палаты смешной взволнованный Володя с крохотной куклой на руках. И ты сразу же превращаешься из женщины-матери-тещи просто в бабушку, потому что не можешь наглядеться на это чудо, эту красавицу, которой одарила нас моя шлендра непутевая. Теперь уже не непутевая, а вовсе наоборот — «верная супруга и добродетельная мать». Угадайте, кого она родила? Правильно, девочку. Традиции нарушать нельзя!