Третий Рейх. Гитлер-югенд

Особенно активных действий в отношении школы в тот период НСДАП не предпринимала, предпочитая действовать исподволь, не спеша, внедряя в школу на место старых — свои новые учебные программы и кадры учителей[8]. Большую роль в выполнении этой задачи играл Национал-социалистический союз учителей. Созданный 21 апреля 1929 года учителем — национал-социалистом Гансом Шеммом[9], НСЛБ долгое время оставался лишь одним из многих педагогических союзов Германии. Однако с приходом национал-социалистов к власти, он, как и многие другие подразделения партии, распространил свою деятельность на всю страну, став очень скоро единственной организацией учителей. Все прочие учительские профессиональные объединения и организации были в течение 1933–1938 годов включены в его состав или запрещены[10]. Объединение учителей в профессиональный союз спровоцировало, как это не раз бывало в Третьем Рейхе, борьбу департаментов, в которую оказались вовлечены такие влиятельные персоны, как имперский министр образования Бернгард Руст[11], имперский министр внутренних дел Вильгельм Фрик[12] и глава НСЛБ Ганс Шемм. В итоге этой борьбы, длившейся в течение пяти лет, в Германии осталась единственная организация учителей — НСЛБ[13]. Таким образом, членами НСЛБ стали практически все учителя Германской Империи[14]: к декабрю 1933 года в состав НСЛБ входили около 95 %, а к 1939-му — 97 % учителей.

Позже, в самом начале войны, партийное руководство позаботилось и о смене учителей в будущем: чтобы избежать хлопот, связанных с перевоспитанием педагогов, НСДАП взяла их подготовку под свой контроль. При этом процедура подготовки учителей заметно примитивизировалась, согласно пожеланию Адольфа Гитлера, не раз досадовавшего на чрезмерную, по его мнению, сложности учебных программ[15].

Входившие в союз учителя активно включались в состав партии и партийных организаций: к 1939 году 32 % учителей — членов НСЛБ были членами партии, из них 700 человек были «старыми борцами» — членами НСДАП с начала 20-х годов, награжденными почетным партийным значком. Примерно одна десятая всех педагогов Германии были членами СА; намного меньше было среди учителей членов СС. Свыше 20 % преподавателей принадлежало к различным «дочерним» партийным организациям: Национал-социалистическому корпусу водителей грузовиков, Национал-социалистическому союзу летчиков, Национал-социалистическому союзу моряков и т. д.

Неблагонадежные вытеснялись теми, кто мог служить примером для молодого поколения будущих национал-социалистов: прошедшими первую мировую войну солдатами, штурмовиками, членами партии[16]. Естественно, с особой тщательностью школа была очищена от учителей-евреев, а также «от всех неарийских и демократических элементов»[17] как не имеющих права принимать участие в воспитании будущих правителей мира. Ряд законов, принятых сразу же, в начале 1933 года, был направлен на осуществление «профессиональной чистки», заложенной в партийной программе[18]. «Деюдификацию» Германии призван был обеспечить «Закон о восстановлении национального профессионального чиновничества», запрещавший евреям сколько-нибудь значительную профессиональную деятельность, в частности — деятельность педагогическую[19].

Элементом очередной «многоходовки» была и акция по приведению к присяге на верность Германии военных и государственных служащих[20]. Она не была направлена на то, чтобы побудить немцев поклясться в верности НСДАП, однако, как выяснилось позднее, цель ее была именно такова.

Формулировка присяги была в высшей степени благородной и не могла вызвать нареканий ни у крайне левых, ни у крайне правых политиков. Солдаты и офицеры вооруженных сил Германии, изрядно поредевших в результате сокращений, предусмотренных Версальским договором[21], должны были поклясться в верности интересам родной страны и своего народа: «Я приношу перед Богом эту святую клятву: я готов верно и честно служить моему народу и Отечеству и в любое время пожертвовать собой»[22]. Присягали и государственные служащие — врачи, учителя, чиновники: «Я клянусь: я буду хранить верность народу и Отечеству, уважать конституцию и законы, добросовестно выполнять мои обязанности, да поможет мне в этом Бог»[23].

Сама по себе эта присяга не играла особенной роли, но текст ее приобретал иной, более значительный смысл, когда перед глазами оказывались параграфы Закона о защите единства партии и государства. Первый же параграф этого закона объявлял НСДАП носительницей германской государственности, неразрывно связанной с самим государством[24]. Третий параграф описывал национал-социалистическую партию как ведущую и движущую силу государства. Таким образом, всякий, кто осмелился бы выступить против правящей партии, противостоять ее интересам, мог быть привлечен к ответственности как противящийся интересам Империи, как предатель родной страны.