Третий путь

— Мы немного отвлеклись, — вмешалась Лена, — и не поговорили о целях нашего дома. Подчиненное положение людей само по себе не является злом. В большинстве случаев маги не вмешиваются в жизнь людей, но бывают и исключения, когда ни во что не ставятся жизнь людей и их право на имущество. На первом этапе мы постараемся это ликвидировать, не исключаю, что вместе с магами, которые не захотят менять поведение. Вторая беда нашего мира — это статичность. Он застыл в развитии и не меняется тысячи лет. Мы постараемся придать импульс этому развитию сначала в империи, а потом и за ее пределами. Ваше развитие создает много угроз существованию человечества, поэтому мы не хотим его повторять. Используя магию и накопленные знания, мы намерены создать техномагическую цивилизацию, свободную от ваших ошибок. Постепенное увеличение числа магов за счет обучения магически одаренных детей, в конечном итоге приведет к переходу обычного человечества в человечество магическое. Задача не на десятилетия, а на века, но она достойна того, чтобы за нее бороться и, если потребуется, отдать жизнь.

— Что там за стук в дверь? — посмотрел на выход в студию один из репортеров.

— Это ломятся по нашу душу представители силовых структур, — сказала Элора. — Очевидно, кое–кому показалось, что наша пресс–конференция излишне затянулась. Мы там поставили магический щит, и можно было бы не беспокоиться, но пора заканчивать. Нам остается поблагодарить наших хозяев, так любезно предоставивших нам возможность пообщаться с прессой и рассказать правду о себе миллионам людей. В благодарность мы приняли у себя их съемочную группу, которой помогут заснять все, что они захотят и смогут без риска для жизни. А теперь мы снимаем щит.

С последними словами Элоры входная дверь в студию развалилась, и створки влетели в павильон. Следом ввалились вооруженные люди в камуфляже с темными повязками на лицах. Через минуту все корреспонденты оказались на полу с вывернутыми за спину руками, а оружие прибывших было направлено на девушек. Те последний раз улыбнулись в объективы все еще работающих камер и исчезли вместе с мебелью, оставив на полу съемочной площадки сложный многоугольный рисунок мелом.

Магический дом Раум

— Это что такое, я тебя спрашиваю?!

— Не видишь, что ли? Обыкновенный аур.

— Ах, обыкновенный? А на аверсе у него кто?!

— Что ты кипятишься? — Петр попробовал обнять жену, но она вырвалась. — Ну ты здесь изображена, ты. Разве плохо получилось? Ни один дом ничего подобного никогда не выпускал. Даже Казначейство не додумалось чеканить на одной стороне портрет императора. Да и сложно это с их технологией.

— А вы, значит, додумались! А меня кто‑нибудь спросил, хочу я этого или нет?

— Так тебя в тот момент не было, а вопрос надо было решить срочно. Решили и здесь выделиться. На реверсе поместили изображение печати дома, а на аверсе решили чеканить портрет кого‑нибудь из его руководства. Было всего две кандидатуры: твоя и Фотия. Старик снял свою кандидатуру в твою пользу. Радоваться должна тому, что тебя все так любят. Смотри, как красиво получилось!

— Ах, я еще и радоваться должна! А если я сейчас же отправлю ваши штампы обратно на Землю для переделки на твою физиономию?

— Не получится, — возразил Петр. — Это все надо делать заново. Да и наштамповали мы таких монет уже порядочно и разослали по имениям и в столицу. Так что извини, родная, но поезд ушел. И не переживай ты так, закажем со временем еще штампы с кем‑нибудь другим.

— Ну что вы творите? — Лена беспомощно смотрела на мужа, не находя слов, чтобы выразить возмущение.

— Ну что ты кипятишься, малыш? Солнышко мое ненаглядное! Тебе не идет сердиться. Смотри, вон уже морщинка образовалась!

— Да ну тебя, — Лена начала остывать. — Еще хоть раз решите такое без меня, я просто не знаю, что сделаю. Но мало вам точно не будет!

— Вот и хорошо, вот и умница! А сейчас готовься к приходу гостей.

— Каких гостей? — подозрительно спросила Лена. — Кого еще приволок? То‑то я смотрю, что ты какой‑то неестественно ласковый: не иначе опять какая‑нибудь пакость.

— Ну почему сразу пакость? Кто же такое делает любимой жене? Просто Сотников попросил забрать с собой репортера и оператора, чтобы взять у нас с тобой интервью, так сказать, в кругу семьи. Аргентинцев пустили, а наши чем хуже? Кстати, президент очень доволен вашим выступлением. Реакция на него в мире огромная и неоднозначная, но в основном в вашу пользу. А американцы на время заткнулись. Надолго их растерянности не хватит, но сколько‑то времени мы выгадали.

— И когда будет твой репортер?

— Он уже в доме. Пока ходит с оператором по территории в сопровождении дежурного и берет интервью у рядовых жителей дома. У нас появятся где‑то через полчаса. После этого накормим их обедом и отправим восвояси. Я в разговоре с Сотниковым сказал, что в дальнейшем прессу будем пускать только в крайнем случае, чтобы не наглели.

— Тогда я сейчас приведу себя в порядок, а ты займись квартирой. Ковры я утром пылесосила, надо только убрать лишние вещи, которые ты набросал.