Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград

Наш караван отбывает сразу после майских праздников, так что времени на подготовку в обрез. Нужно выбрать ребят, отобрать и проверить оборудование и всякую хозяйственную мелочь, проинструктировать Серегу на время отсутствия, провести душеспасительную беседу с Ингой.

Честно говоря, Серегина мысль о новой колонии подействовала на меня благотворно. Появилась хоть какая-то энергия, отступили (наконец-то отступили) эти сумасшедшие бессонные ночи. Теперь сутки улетучиваются молниеносно: весь день кручусь как белка в колесе, а ночью – спасительный сон. Тягучий черный сон без сновидений. Вот только бы разобраться еще с Ингой – после судилища она, слава богу, не приходила ни разу, но на глаза попадается с настырной регулярностью. Этакое живое воплощение молчаливого кроткого укора.

Казаков на Совете с подозрительной тщательностью регламентировал порядок снабжения будущего поселка продовольствием. Кажется, он рассчитывает держать нас на экономическом поводке. Ну да сайва в случае чего прокормит… С собой дозволено взять 120 человек, из них 10 новоиспеченных Котят во главе с лейтенантом, 90 моих орлов (из них 20 девчонок), десяток всевозможных курсантов, спецов, ну и остальные – медик, поварята и прочая шушера. Месяц отводится на жилищное строительство, после чего орлы резко переквалифицируются в шахтеров.

Оружие – у Котят и охотников. Выторговал маленький арсенал, «НЗ» – на случай непредвиденного. Техника – грузовик, «пердунок», автокран, всякое оборудование, ветряки. Политическая платформа – личный недреманный контроль Казакова. Обязанности члена Совета в экстренных случаях – по радио.

* * *

Майский праздник начался многообещающе. С утра взревела над Первоградом, раскалывая низкое небо, бессмертная гитара Блэкмора – Дима Бобровский приступил к исполнениям обязанностей диск-жокея. Работать, разумеется, никто не работал, колонисты шлялись по территории ленивыми группками, наслаждаясь отдыхом.

Накануне Совет, при активном участии Крапивки и Валери, зарубил голубевскую идею о торжественном военном параде и митинге на площади, так что координатору представлялась возможность блеснуть красноречием всего дважды: в утренней речи по радио и на всеобщем вечернем банкете. В качестве возмещения этой жуткой несправедливости народу была предложена следующая насыщенная программа:

а) праздничный завтрак под аккомпанемент речи Казакова;

б) экскурсия в Старый Замок (для всех любопытствующих);

в) возможность отоспаться перед обедом;

г) праздничный обед;

д) просмотр случайно сохранившихся в интернатском клубе фильмов «Красные дьяволята», «Ленин в октябре» и 7-й серии «Ну, погоди»;

е) возможность отоспаться перед ужином;

ж) праздничный ужин, на сладкое – вечерняя речь Казакова;

з) плясы до упора.

И весь день на площади дискотека п/у Бобровского и лично консула Маркелова.

На полувздохе захлебнулась бессмертная гитара Ричи Блэкмора, заткнулся нервический вокал Ронни Джеймса Рио, и над притихшим Первоградом поплыл отечески задушевный глас Великого Координатора. Народ безмолвствовал: очень вкусно жевалось, молвствовать было нечем. Казаков поведал личному составу, то есть гражданам колонии, о всем известных свершениях: о сдаче крольчатника и второго жилого барака, о временных трудностях (кроличья чумка и любовь отдельных руководящих лиц к закулисным интригам), о планах на будущее, призвал к трудовому энтузиазму, дисциплине и сплочению. Когда проникновенная речь подошла к концу, тяжелые бетонные тучи над городом дрогнули, и в образовавшийся пролом хлынуло жаркое, почти летнее солнце. Колонисты приступили к праздничному ананасовому компоту.

Дискотека безумствовала. Отоспавшиеся за день ребята и девчонки выбивались из сил, но не пропускали ни одного танца. Было что-то детское, трогательное в том, как они, истосковавшись по танцам, по привычному земному отдыху, выкаблучивались в рок-н-ролле, как с неумелой нежностью прижимались к партнеру в тягучих, затухающих волнах медленного блюза. Из темных уголков доносились краткие взвизгивания и ломкий, нарочито женский смех: решением Совета и милостью координатора все совершеннолетние обитатели колонии были снабжены «наркомовскими ста граммами» чистого спирта. На фоне страшного зеленовато-багрового заката графично выделялись уродливые сторожевые башни Кремля. Котята на них завистливо прислушивались.