Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград

«Газик» резко затормозил, и Казаков чуть не ткнулся носом в лобовое стекло. Пашка смущенно развел руками. Около машины уже стоял Толя Майков. Пятнистая форма (от щедрот Хозяев) была на нем ушита и подогнана по фигуре, звездочка на погонах начищена до блеска… «Пижон», – подумал Казаков, но не без удовольствия. Было в Майкове что-то от самого капитана бойцовых Котов, а капитана координатор давно видел насквозь.

– Тащ координатр, на вверен псту пршствий нет! – лихо отрапортовал Анатолий. – Старший патруля сержант Майков.

– Вольно, – пробурчал Казаков и направился к лестнице.

Точка представляла собой крытую платформу на высоте четырех метров у самой кромки максимума прилива. Частокол Периметра уходил от нее на полкилометра влево, вдоль выкорчевки; были видны стеностроители, вбивающие очередные колья на полсотни метров правее, в плотный ил. Сейчас волны лениво плескались у крайнего кола.

Казаков поднялся по лестнице на платформу. Там имели место два жестких топчана с одеялами, стол с крошками хлеба и направленный в сайву пулемет на колесном станке. На одном топчане кто-то посапывал, укутавшись в одеяло. У пулемета сидел, облокотившись на казенник, костлявый и длинноногий Бойцовый Кот Арсений. Ему Казаков симпатизировал больше, чем Майкову, за непоколебимое спокойствие и неисчерпаемые запасы оптимизма.

– Как дела, котенок? – спросил координатор, подходя к пулемету. Арсений обернулся, подумав, встал и снова сел.

– Нормально. Обращаем к пользе все мыслимые и немыслимые неожиданности.

Казаков фыркнул. После этого Майков тоже улыбнулся.

– А что, бывают и немыслимые? – Александр подошел к перилам. Под платформой и дальше, до горизонта, куда медленно уплывали серые обрывки туч, простиралась черная сайва.

– Бывают. – Арсений пожал плечами. – Бывает, кто-то кричит очень далеко. Или смеется. По ночам светящиеся птицы… помнишь? – Майков кивнул. – А то, бывает, с моря наползет туман – узкой лентой, подойдет к побережью, постоит, как живой, и уйдет обратно…

– Так сообщайте! – Казаков оживился. – Почему от вас Совету сплошь цидулки: «Все в порядке», «Стая в двадцать обезьян в пяти километрах», «Чей-то плавник в трех километрах»…

– А… – Арсений махнул рукой. – Как об этом напишешь? Те же обезьяны… Вы видели, как они танцуют? Да, танцуют. Попеременно всеми лапами такое выделывают!

Всеми лапами. Что-то тут было… Ах да, двуручные щиты! Щиты. Казаков заторопился, поблагодарил, Майков щелкнул каблуками, Александр скатился по ступенькам, и «козлик» шустро запрыгал назад, в сторону интерната.

От здания навстречу машине бежал Валентин. Былой вальяжности в нем не осталось, можно даже было смело сказать, что на нем лица не было.

– Что вы там, на фиг, рацию с собой не берете? – проорал он, кашляя на бегу.

Да, уж если наш вежливейший Валя забыл о своем обычном пиетете – то, значит, дело серьезное.

– Там повешенные!

Казаков вывалился из машины, схватил Валентина за плечо.

– Где?!!

– В лесу! Валерьян сообщил… – Начальник станции все не мог отдышаться. – Трое, все голые, два мужика и баба.

Казаков перевел дух, отогнал услужливо возникшие бредовые видения и побежал в радиорубку. «Да-да, все понял… Я понимаю, что ужас, все там будем, требуется ли подкрепление? Пришлю, сколько смогу… да, конечно, и "Пса" тоже. Постоянно держи связь, все ясно? Будь осторожен, куда ж мы без тебя… ну да, твои строители и так рыдают… Отбой». Опять в караулку, Каурова нет, в спортзал, ну конечно, тренирует бойцов (после открытий в Замке все свободные Коты, Следопыты, а равно желающие курсанты проходили под руководством Каурова курс дзюдо и фехтования, по три часа ежедневно).

«Дай людей – что значит зачем? – ну, не дуйся, как трехлетка, там трупы в сайве… да, да…» Трех бледных от волнения Котят с багровым от ответственности сержантом – на склад, за оружием. Сам снова в ангар, бронеавтомобиль, грузовик…

«Да, машины гонять лишний раз не хочется, – но раз уж такие дела… Понять решительно ничего невозможно… черт, приходится решать единолично, но поди сейчас всех собери! Чрезвычайные обстоятельства. Трупы. Та-ак, трое уже отправились на Землю. Интересно, в психушку они там не попадут?..

И двуручные щиты. Значит, обезьянки таки были разумны? Значит, сейчас их на планете нет. Ну об этом-то остальным знать вовсе необязательно…»

Вечером, встретив лесорубов, усталых, но до чертиков довольных, с полными машинами вкусно пахнущих бревен, ошарашив Совет и самых заядлых первоградских сплетников известиями о висельниках в лесу и о разумности обезьян, перекинувшись мимоходом парой фраз с Викой (кажется, что в каждой фразе скрыты еще две, непроизнесенные) – совершив все это, Александр поднялся на чердак интерната и выбрался на плоскую, залитую бугристым гудроном крышу.