Третий Меморандум

«Стажеры». Брошенные в своё время Маляном на произвол судьбы, они превратились в нечто вроде клуба интеллектуалов. Я не хочу давать оценку в целом: большинство из них прекрасно проявили себя в дни войны, но все же им всегда было свойственно иронически-брюзгливое настроение. К лету в этот клуб входило около тридцати человек, в основном – курсанты химгруппы, радиогруппы, био-медгруппы и геологической группы (разумеется, не все!), но так же и некоторые эсэмгэшники, даже два Следопыта. Для своих вечерних посиделок и для своеобразного щегольства они даже изобрели форму: нечто типа короткой куртки, перешитой из лабораторного халата, со множеством ненужных погончиков и карманчиков. Считая себя прообразом партии технократов, они, разумеется, не имели никаких четко осознанных целей. Впрочем, работали они добротно, с энтузиазмом занимались изучением теории. Их «президентом» вскоре после отречения Маляна был избран Э. Крашенников, химик.

Корчевщики Крапивко превратились в аграриев. Часть из них, – в основном, обслуживавшие технику и часто работавшие в гаражах – сблизилась с эсэмгэшниками, часть не интересовалась ни чем, часть довольно злобно все осмеивала. Единой массы, как в первые месяцы, они уже не представляли. Тем меньше являлись таковой бывшие «стеначи» Маркелова, ушедшие кто в животноводы, кто в строители, кто в ремесленники. Кстати, мужская часть ремесленников (столяры, кожевенники, бытовые ремонтники и т.п.), то есть люди, занимавшиеся наиболее легким трудом, являлись чуть ли не единственным источником недовольства охотниками. Справедливость требует отметить, что их, часто и несправедливо, считали «полусачками», что не могло, разумеется, не раздражать.

Строители, по крайней мере, в Первограде, также разделились. Особенно это было заметно при сравнении бригад плотников и вообще строителей жилья, которыми командовал валериановский комиссар Жуков, и отдельных бригад: судостроителей, элеваторщиков, рабочих кирпичного цеха и пр., сформированных из «стеначей» и по-прежнему подчиняющихся Маркелову. Последних отличала лояльность Совету, не исключавшая, впрочем, известной живости ума: монополия на анекдоты перешла в это время к ним. «Жуковцы» же, глядя в рот своему шефу, настроены были более оппозиционно, но в конкретное время – летом – эта оппозиция не имела конкретного объекта, на который могла бы излиться. К брюзжанию ремесленников обе группы строителей относились холодно.

Вообще, Жуков в это время как-то больше начинает общаться со «взрослыми» и, видимо, изменять свое первоначальное мнение о целях и политике Совета.

Наконец, рыбаки и моряки, подчиненные Крайновскому, остались совершенно нейтральны. Рыбаки, видимо, просто не имели времени и желания вникать во все предыдущие свары, и сейчас продолжали трудиться так же успешно. Крайновский с курсантами-моряками политикой тоже почти не интересовался; правда, когда в порядке шутки он учредил для них знак различия – якорёк на лацкане – Малян немедленно решил, что Стас продался тоталитаристам.

Странно, я упустил из виду наших мотористов, или эсэмгэшников – группу шоферов, дизелистов, курсантов-машинистов и т.п., руководимых Колосовым и Танеевым. Впрочем, особо распространяться о них нечего, это как были так и остаются весьма надежные люди, так же, как и военные, понимающие, что понятие «гражданский долг» – не надоевшая липа, отброшенная еще на земле, а нечто жизненно необходимое в наших условиях…»

XIX

«Посылаю тебе, Постум, эти книги,

Что в столице? Мягко стелют? Спать не

жёстко?

Как там Цезарь? Чем он занят? Всё интриги?

Всё интриги, вероятно, да обжорство»

Иосиф Бродский

Валерьян с начальственной лихостью подскочил к подъемному вороту и, крякнув, помог мужикам совершить несколько крутящих движений. Здоровенная корзина, сплетенная из корней тысячествольника, тяжко выплыла из неровного прямоугольника шахты и, кувыркнувшись, плюхнулась в угольную кучу.

Работали по старинке, ручным воротом – автокран, с диким скандалом истребованный у Совета, полетел и уже три дня упорно игнорировал усилия местных умельцев; на помощь ждали из «столицы» механиков с неизменной палочкой-выручалочкой, грузовичком-ремлетучкой. «Впрочем, оно и к лучшему, – подумал Валерьян – когда ещё наши доморощенные химики научатся перегонять добытый уголь в бензин? Да и ресурс у техники не вечный, надо привыкать обходиться тем, что имеем. Пусть будет ручной ворот – зато мускулы у ребят вон какие…»