Третий фронт

Вопрос что делать с «партизанами» и партизанами оказался не столь простым, как мог бы показаться. С одной стороны, вроде, всё ясно — если их не присоединить, то в следующий раз пацанам Олегыч не встретится и привет. Но с другой стороны — слишком многое поставлено на карту и спалиться от удачливого немецкого «опера» было бы глупо. А то и не опера, а просто полицая, который не поленился своего сыночку к ребятам приставить. Поэтому вопрос, что делать оставался открытым.

Сергей Олегович

— Дядь Серёж, дядь Серёж — подошёл ко мне один из пацанов, вертевшихся возле мастерской

— Аюшки? Чего тебе, Ванюша? — спросил я, отложив в сторону напильник и утирая пот со лба

— Дядь Серёж, а вы меня возьмёте стрелять сегодня? А то другие мальчишки стреляли уже, а я нет… — жалобно спросил он меня

— Ладно, только напомни мне, когда я пойду. Принеси водички, пожалуйста, пить ужасно хочется — ответил я

— Я мигом! — крикнул он уже на бегу и буквально уже через три минуты притащил кувшин со свежей, холодной водой. Другие мальчишки провожали его завистливыми взглядами.

— Дядь Серёж, а можно потом Шош взять в войну поиграть? — спросил другой паренёк, Колька, сын начальника погранзаставы — Мы потом его почистим и на место повесим

— Берите, только аккуратно! — сказал я. Можете и Арисаки взять обе, только сначала мне всё принесите, я проверю! — На всякий случай я всё же повытаскивал из винтовок и Шоша ударники….

Олег

Ну, а после того как мы с ТО разобрались, я пошел к озеру — помыться. Там и увидел пацанят играющихся с Арисаками. И тогда меня осенило — что у нас проблема. И на эту мысль меня как раз Арисаки натолкнули… Ну не я складами ведаю… Но по моим прикидкам выходило что Т-28, Т-35, а так же все КВ-1 и Т-34 скоро станут просто грузом. Они все с 76 мм орудиями, а снарядов к ним на складе не было… Только то, что нашли с ними вместе. Побежал я к машинам и выяснилось, что там всего по 17 снарядов на танк осталось…

С такими нерадостными мыслями подошел я к нашим «рейдерам — поисковикам».

— В общем так орлы и орлики если в ближайшее время вы мне 76 мм снарядов не нароете то останемся мы с легкими танками и очень быстро. К средним и тяжелым машинам БК не будет…

Степан

Не было печали… Засада ещё и в том, что при одинаковом калибре выстрелы к полковым, дивизионным и зенитным орудиям отличались по мощности. А для КТ и Л-10 идут «полковые» выстрелы, а к Ф-32/34 и Л-11 — дивизионные. Значит, искать надо два типа выстрелов. Весело. Еще веселее стало после прибытия в лагерь «партизан Паши и Саши» в количестве тридцати одного человека в возрасте 15ти — 17ти лет. Видимо для знакомства двое из них, в первый же день, сцепились с поляками. Понятно, что с двадцатого года местные, натерпелись от них, но драк в отряде никто терпеть не собирался — зачинщики драки отправились «отдохнуть» на специально организованную «губу». Остальным объяснили, что энергию на немцев надо тратить, а не друг на друга и пообещали отобрать оружие и отправить в обоз при повторении инцидента. Пока, вроде, успокоились.

Олег

В связи с постоянным приростом количества брони мне пришлось организовать курсы механиков водителей. Точнее меня попросил это сделать Михаил Иванович мотивировав, тем что у меня уже есть опыт в обучении. Ну деваться мне особо некуда было. Начал учить…

И вот однажды один из курсантов умудрился порвать гусеницу на 37-ом. Ну порвал и ладно — бывает. Но когда мы ее начали натягивать и этот…… мне по пальцам кувалдой попал мату было море. Я его вообще убить готов был. Постоянный стресс на моем благодушии не сказался — я вообще стал очень нервным за это время.

Вдруг слышу — Вы не сильно пострадали?

И голос такой приятный, женский. Поворачиваюсь, а там девчонка лет 19-ти стоит. Волосы темные, а глаза зеленые. Невысокая такая, но очень симпатичная. В обшем стою я на нее как баран, уставился. Рука болит, хочется матом продолжить говорить, но… Нельзя… Не могу — девушка.

— А я вас помню — продолжила она — это вы нас тогда в Польше у немцев отбили…

— А… Э… Ну… — потерялся я — Давай на ты, а то я себя дедушкой чувствовать начинаю. Меня Олег зовут.

— Давай — согласилась она — а я Аня.

И стоим друг на друга смотрим. Она видно, что стесняется а я… Я не хотел никого к себе подпускать близко — подозревал, что меня в СССР ждет. А потом я решил, а какого черта то собственно? Может, сегодня последний день живу? Почему я должен от всех дистанцию держать то. Я ж тоже человек и мне тоже хочется простого человеческого счастья. Даже в такой ситуации. А НКВДшникам, когда к своим попадем, придется смириться, что у меня личная жизнь тоже имеется а не только служба Родине.

В общем плюнул я на все и говорю — А давай к озеру прогуляемся?

— Давай — согласилась Аня, и покраснела.

Пошли мы на берег сели.

— Аня, а ты откуда так хорошо русский то знаешь?

— А мы до революции в России жили — говорит — тогда в той ее части жили, что в России была.

— А жила где?