Третья версия

— Подожди радоваться, Женька, не так все просто. Бирка выдана лет десять назад. Нет ни номера рейса, ни пункта назначения. Кроме того, стерта последняя цифра: то ли «3», то ли «8». Так что вам предстоит пе­реворошить горы документации.

— Найдем! — жизнерадостно заявил Мороз, — Пе­рероем весь Аэрофлот, а найдем. Как, стажер, пере­роем?

— Перероем, товарищ капитан, — вздохнул Белухин. Особого энтузиазма в его словах не чувствовалось.

— И тогда свободен, — пообещал Мороз. — Слово чести!

— Ага! — недоверчиво прищурился курсант.

— Свободен! — повторил Мороз и гулко стукнул себя в грудь. — Раз ты до сих пор не проникся романтикой нашего труда, что ж — иди, иди к своему обожаемому Лихареву.

Распрощавшись с Клюшиным, они направились к вы­ходу.

— Ну, стажер, с чего начнем? Продемонстрируй, чему вас там учат?

— Я думаю, товарищ капитан, надо прежде всего за­няться школами. Сесть на телефон и начать обзвани­вать все подряд: «Здравствуйте, это из ОБХСС». У ди­ректора душа в пятках, он весь — сплошное внимание. «Слушаю вас, товарищ из ОБХСС». «Нас интересует, не училась ли у вас дочь подпольного миллионера Иоланта Че?.. Что, что?.. Вы не расслышали фамилию?.. А мы, уважаемый директор, и сами не знаем, не ве­даем, «Че» — начальные буквы, об остальном надо до­гадываться. Это могут быть: Чебурашкина, Чекушкина, Чемоданова, Чепурная, Чепчикова, Чернобуркина, Чертогонова, Чечулина и т. д. и т. п. и др. др...»

Белухин остановился, чтобы передохнуть, Мороз захло­пал в ладоши.

— Браво, стажер! Смотри, как лихо у тебя получа­ется. Вот ты и займешься по предложенному рецепту.

— Но, товарищ капитан, — взмолился Белухин. — Меня ждет товарищ майор...

— Не бухти! — цыкнул Мороз.

Дверь одной из лабораторий отворилась, оттуда вы­шел Лихарев. В руке у майора — пачка отпечатанных фотоснимков, еще слегка влажных после глянцевания.

Он пошел по коридору и неожиданно наткнулся на Белухина, который жадно ел его глазами, порываясь что-то сказать.

— А, курсант, — рассеянно промолвил Лихарев. — Куда это вы запропастились? Пойдемте, вы мне нужны.

— Извини, Юра, — выдвинулся вперед Мороз, — но я твоему стажеру дал очень важное и ответственное задание. Как только он его выполнит...

Лихарев недоуменно вздернул брови, буркнул что-то неразборчивое и пошел дальше.

11

В городском Доме культуры шла репетиция вокаль­но-инструментального ансамбля «Факел». За роялем сидел руководитель ансамбля Олег Аркадьевич Кру­тов — типичный провинциальный маэстро: в фирмен­ной кожаной куртке, с любовно ухоженной бородкой на чисто выбритом лице. Музыканты ждали солистку Ирину Пухову, но она почему-то задерживалась. Пока отра­батывали аккомпанемент.

В репетиционную впорхнула Ирина: вся изящная, воздушно-тонкая, с роскошными каштановыми воло­сами, падавшими на глаза двумя фигурными каска­дами, с хорошеньким кукольным личиком и манерами восходящей кинозвезды. Лет Пуховой было около

со­рока, но искусно наложенная косметика и жесткая диета делали ее значительно моложе.

— Чао! — игриво помахала солистка музыкантам, приветственно привставшим при ее появлении.

— Позже не могла прийти? — сердито буркнул Кру­тое. — Мы уже хотели расходиться.

— Извини, Алик, у меня уважительная причина. Хо­тела привести себя в божеский вид, зашла к Полине, а ее нет. И никто не знает, где она. Не вышла на ра­боту.

— Как не вышла? — У Крутова стал дергаться глаз. — Почему не вышла?

— Ну, откуда мне знать, почему? Я же тебе объяс­няю... Вообще-то она в отпуск собиралась, на Кавказ. Но с пятницы. А сегодня еще только вторник. И никого не предупредила...

Пауза затягивалась, музыканты терпеливо ждали. Крутов повернулся к роялю, вскинул руки.

— Репетируем «Вечернюю серенаду». Начали, ре­бята! — И ударил по клавишам.

Грянула задорная скачущая мелодия. Но солистка молчала. От Ирины не укрылось замешательство Кру-това, и сейчас она лихорадочно обдумывала, что бы это значило.

Крутов ей резко:

— В чем дело, Ирина? Почему не вступаешь? Пухова тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли.

— Сейчас, сейчас: Я пропустила, извини... Давай еще раз!

Ансамбль вновь проиграл вступление, она запела. Но где былая легкость, где чувство радости, свободы, по­лета?..

Олег Аркадьевич властно поднял руку: стоп!

— Как ты поешь, Ирина? Это же не реквием, это легкая эстрадная песенка. Давай все заново. Начали!

Пухова в сердцах швырнула ноты на рояль..

— Пой сам! Хватит! Надоело!.. Осточертели твои вечные придирки! «Все сначала, все по новой!» Может, и певица тебе новая нужна? Помоложе!..

Музыканты старательно делали вид, что не замечают вспыхнувшей ссоры.

— Все свободны! — обратился к ним руководитель ансамбля. — В следующий раз порепетируем подольше. До завтра!

Оставшись вдвоем, Пухова и Крутов некоторое время молчали. Олег Аркадьевич подбирал на. рояле бойкий мотивчик, изредка мельком взглядывал на грозово на­супившуюся певицу.

— Что с тобой, Иришка? — мягко спросил он. — Ты сегодня не в голосе? Ну, хочешь — порепетируем вдвоем.

Ирина метнула в него испепеляющий взгляд.

— Хватит! Я ухожу из твоего ансамбля! Так оскорбить, так унизить меня! Публично! Перед всеми!