Третья

‒ Оттого он и появился. Потому что мы выбрали тебя так же. – Гэл оставил армейскую тяжелую куртку в багажнике, теперь на нем штаны цвета хаки, военные ботинки, майка, облегающая мускулистый торс и ремни кобуры. Красивый мужчина в брутальном обличье. – Нам хватило единственной встречи в лифте, чтобы после нескольких часов обоим ощущать, как нас «искрит». Такого не происходило раньше. И мы решили попробовать, дать этому шанс. Мы бы отыскали тебя, так или иначе, из-под земли достали бы, если нужно, но ты самостоятельно вписалась тем же вечером в наш «Барион» …

‒ Случайно?

‒ Да, случайно. Но очень… «удачно», как по мне.

По мне тоже.

Мне нравилось ощущать, как исцеляется нутро. Я думала, что потрачу какое-то время на выметание изнутри ошметков из обид, разочарований, печали или чего-то подобного, но Контур, видимо, работал и теперь. Сейчас я ловила кайф такой силы, что едва ли могла помнить о том, что случилось час назад. Я просто чувствовала их пальцы, их ладони, и мир наполнялся смыслом.

‒ Нужно будет сказать Реми́ спасибо… ‒ Хмыкнул Эйс.

‒ Кто такой Реми́?

Странное имя с ударением на последний слог.

‒ Тот, кто попросил тебя нам позвонить.

А-а-а, мужик с рыжей бородой и кольцом в ухе. Реми́.

‒ Как он узнал обо мне, если вы говорили, что не делились деталями личной жизни с коллегами?

Нет, сейчас я не тестировала никого «на правду», не пыталась уличить или поймать на увертках и неточностях. Мне было просто интересно. Гэл стряхнул пепел с сигареты; город перед нами лежал, как на ладони. Далекий, мерцающий светом многочисленных фонарей.

‒ Вытащил из хранилища наши гражданские телефоны, просмотрел историю звонков, смс, наткнулся на твое фото на заставке…

Я взглянула на Коэна с удивлением.

‒ У тебя на заставке мое фото?

Чтобы не быть голословным, Гэл просто достал сотовый. И, когда экран зажегся, я увидела снимок – я в том самом кафе, где Галлахер рассказывал мне идеи о любви втроем. На мне клетчатый наряд, берет на столе рядом – мы собирались отправиться в магазин грампластинок. Я помнила. Когда он успел щелкнуть это фото? На нем я воздушная, но чуть задумчивая, с прядью волос, ласково обвившей щеку из-за ветра…

‒ Он по нему тебя нашел.

Молодец этот рыжий.

‒ Вы… собирались… оставить меня, подписавшись на войну… ‒ Внутри булькнули возмущение и желчь. – Как вы могли… Вас бы там…

‒ Положили? – вступил в разговор Эйс. Помолчал. – Мы были на таком взводе, что это не нас бы там положили, это мы бы там…

«Навели свои порядки».

‒ Даже если так. Не в «мой век».

‒ Мы согласны, ‒ отозвался Арнау за обоих и улыбнулся.

Я уткнулась в его плечо подбородком и спросила:

‒ А что ты сказал мне в баре? Когда вы вернулись… ‒ «Тоже тебя люблю», я помнила. Я запомнила эти слова на всю жизнь. – Может, повторишь?

‒ Повторю, не сомневайся. – Он был насмешлив и серьезен. – И не один раз.

Очередная волна, согревающая изнутри. Омывающая, латающая, ткущая меня новую и целую. Нет, мы больше не будем испытывать обратную сторону Контура на прочность, иначе он разрежет на лоскуты нас всех. Лучше мы исследуем те самые бесконечные пики любви, о которых говорил Гэл.

Ехать с ними домой в «Барионе» – отдельный вид удовольствия. Привычное мне заднее сиденье; спокойный Коэн за рулем. Всегда стабильный, нерушимый Эйс рядом.

Я так и не могла от них оторваться: одну руку держала на плече Галлахера, касалась пальцами теплой шеи, гладила ее; вторая рука на плече Арнау – тот сжимал мои пальцы своими.

‒ Кстати, мы забыли тебя кое о чем спросить…

‒ О чем?

‒ Ты теперь миссис Галлахер-Арнау или Арнау-Галлахер?

‒ Галлахер-Арнау. – Я даже не задумывалась.

‒ Ох, ‒ Эйс втянул воздух, будто обжегся. – Каждую ночь будешь мне за это платить.

Буду.

Взгляд Коэна улыбался в зеркале.

‒ Мы сегодня просто спим, ‒ сказали мне дома.

‒ Почему?

‒ Потому что так надо.

Наверное, будет работать наша связующая печать. Пусть так. Пусть на них обоих плавки, пусть я в нижнем белье, зато мы рядом. Как хорошо засыпать, когда одна тяжелая рука вокруг твоей талии, вторая на бедре.

‒ Завтра у тебя день цветов…

Я уже засыпала, когда услышала эту фразу.

‒ Какой… Каких цветов?

‒ Увидишь. Спи.

Я была счастлива. Спать, не спать… С ними рядом все, что угодно.

* * *

(Jessie J – Flashlight)

Проснулась я одна – в спальне никого. Нырнула в ванную, умылась, вышла в коридор еще сонная после чудесной спокойной ночи, одетая по-домашнему.

И… попала в рай.

Всюду цветы.

Я никогда не видела столько букетов разом – розы, хризантемы, герберы… Названия некоторых диковинных цветущих растений я не знала вовсе. В вазах, в корзинках, композиции в коробках. Запах стоял невероятный – нежный и насыщенный, ‒ запах оранжереи, солнца, заботы.

‒ Ты спрашивала нас, как часто мы хотели отправить тебе цветы? – поинтересовался стоящий у дверного косяка прихожей Гэл, созерцающий мой ошарашенный вид с удовольствием. – По одному букету на мысль… И здесь далеко не все.

‒ Скажи спасибо, что я не скупил заодно всех огромных медведей с надписями «Я скучаю» и «Обними меня», ‒ хмыкнул Эйс.