Третьи врата

Вокруг них собралась вся группа. На кровати оставались несколько кровавых пятен, отмечавших место, на котором несчастный разгильдяй Роберт Кармоди нашел свой конец. Тяжелые золотые крепежные болты были преднамеренно ослаблены. Было ли это делом рук коварного Марча?

«Рука, прикоснувшаяся к бессмертным останкам моим, да горит в неугасимом пламени», — гласили слова проклятия Нармера. И снова оно сбылось. «Какая ирония, — подумал Джереми. — Если бы Марч не носился бы тут и там с проклятием Нармера, оно бы не сработало на нем».

Группа молча прошла к открытым вратам, которые вели в следующую камеру. Та тоже была почти пустой; оставались только две раки, являвшиеся частью конструкции самой камеры, а также огромный саркофаг из голубого гранита в центре.

Джереми снова взглянул на Ромеро. Выражение ее сосредоточенного лица невозможно было прочитать.

Подошел Раш, и Логан повернулся к нему.

— Как Дженнифер?

Доктор выглядел так, как будто не спал долгое время.

— Ее жизненно важные органы и системы устойчивы. Но я не могу с уверенностью определить, почему она до сих пор не пришла в себя.

— Не думаешь ли ты, что это может быть реакцией на стресс, который она перенесла во время последнего перехода? Своего рода истерическая кататония[24]?

— Искренне надеюсь, что нет. Раньше она никогда не проявляла никаких признаков кататонии.

Логан огляделся.

— Полагаю, что это ты объявил о смерти Марча. Я прав?

Итан стал еще бледнее.

— Бог мой, а это еще что такое?

Стоун прошел к золотистой стене позади камеры два. Она выглядела так же, как и три остальные, за исключением больших печатей, вдоль одного края, и рельефной конструкции из золота. Когда Логан подошел ближе, он смог рассмотреть огромное злобное лицо, которое разительно отличалось от всех нормальных профилей, встречавшихся в древнеегипетском искусстве. В упор на них уставилась морда то ли полушакала, то ли получеловека. Теперь он заметил, что остальная часть стены покрыта едва различимыми иероглифами, искусно вырезанными в драгоценном металле.

— Тина, — пробормотал Стоун, — вы можете перевести послание, которое скрыто в этих иероглифах?

Ромеро подошла ближе.

— Это последняя часть проклятия, повторяемая снова и снова, — ответила она после короткого ознакомления. — «Но если безрассудно преодолеет он третьи врата, схватит его темный бог глубочайшей бездны, и конечности его будут рассеяны по самым далеким уголкам земли. И я, Нармер Бессмертный, буду мучить его день и ночь, наяву и во сне, до тех пор, пока сумасшествие и смерть не станут вечным храмом его».

На группу исследователей опустилась тишина.

— А это изображение? — наконец спросил Стоун. — Это лицо бога?

— Никогда не видела ничего подобного.

— А что насчет этих печатей?

— Царские печати. Такие же, как мы видели, только крупнее и более орнаментированные. Серехи с отголосками проклятия, вплетенными в примитивные символы, обозначающие имя фараона.

«Суперпечати», — подумал Логан.

— Глубинный радар показывает наличие еще одного помещения вне аномального участка, — произнес Стоун. — Если верить сканированию, там ничего нет — что, конечно, не так.

Босс пристально посмотрел на стену перед собой и погрузился в свои мысли. Потом очнулся и повернулся к Рашу:

— Ваша очередь, Итан.

Группа молчаливо ждала, в то время как доктор просверлил пробное отверстие в золотой пластине, взял пробу воздуха и объявил, что никакой опасности нет. Потом сам Стоун приблизился к печатям и вместе со стоявшей рядом Тиной аккуратно разрезал первую верхнюю погребальную царскую печать, а затем нижнюю, богаче орнаментированную. Осторожно отделил их от золотой подкладки. Раздался громкий щелчок, за которым последовал приглушенный скрежет, и, к удивлению Логана, вся задняя стена повернулась на шарнирах и подалась внутрь фута на два, подобно двери на шарнирных петлях.

Группа опасливо, но дружно шагнула вперед и, как по команде, направила свет фонарей в темноту открывшейся камеры.

— Укрепите вход, — распорядился босс. — Потом входим мы.

46

Стоун опять вошел первым, едва дождавшись, пока рабочие закончат проверку целостности входа. Его движения были быстрыми, даже резкими, как будто недавние неприятности гнали его вперед. Он нырнул мимо рабочих в узкий лаз и исчез. Какое-то время стояла полная тишина; единственным указателем того, что в камере кто-то находится, был отраженный свет фонаря Стоуна. Потом Логан услышал, как босс прочистил горло.

— Тина, Итан, Джереми, Валентино! — позвал он странно изменившимся голосом. — Пожалуйста, входите.

Логан проследовал за другими через узкий вход в стене и очутился в последней камере. Сначала он подумал, что его фонарь испортился — казалось, что он вообще не дает света. Но потом понял: вся комната отделана ониксом — стены, пол, потолок были черными и не отражали свет. Казалось, камень впитывает лучи фонариков, отводит свет, делая камеру настолько темной, что едва можно различить очертания находящихся в ней предметов.

— Бог ты мой, — произнесла Кристина, поеживаясь, — как страшно!