Третьи врата

Она наклонилась, указывая на что-то. Логан посмотрел внимательнее. На уаджете были выгравированы два изображения: сом и резец.

— Нармер, — пробормотал энигмалогист.

— Она позаботилась даже об этом, — сказала Тина, опять грустно вздохнула, покачала головой и вернула вещицу.

— Оставьте себе, — предложил Логан.

Долгое время они сидели в исцеляющем молчании, в то время как катер продолжал двигаться на север.

— Как вы думаете, что теперь предпримет Стоун? — наконец прервал тишину Джереми. Он не видел начальника экспедиции с того момента, как началось передвижение на север.

— Что вы имеете в виду? Он выйдет из этого положения, благоухая, как роза. Он всегда такой. Придумает какую-нибудь занятную историю — и я уверена, что все ей поверят. Но одно я могу сказать точно: похоже, нам удалось спасти несколько важных и ценных предметов из гробницы.

— Спасти? Я думал, что это слово звучит для вас как анафема.

Кристина уныло улыбнулась.

— Обычно это действительно так. Но, как вы знаете, я предпочитаю, чтобы артефакты оставались на месте обнаружения, так сказать, in situ. Однако на этот раз у нас не оставалось выбора. Открытие оказалось слишком важным, чтобы оставлять его огню на съедение. Особенно это касается большого числа папирусов, которые мы нашли. В них содержится бесценная информация, даже несмотря на то что в них может содержаться больше вопросов, чем ответов.

— Вы имеете в виду ответ на вопрос, как фараон смог настолько опередить свое время?

— Именно. Почему так много церемоний, ритуалов, верований существовало уже тогда, хотя, по идее, они должны были развиться на несколько столетий позднее? И что потом с ними стало? Куда они исчезли? Почему затерялись на столь долгое время?

— Могу угадать ответ на последний вопрос, — ответил Логан и указал на глаз-уаджет, все еще зажатый в ее руке.

Тина кивнула.

— Во всяком случае, можно не беспокоиться за мою работу. Передо мной годы интересных изысканий и исследований.

Наступила еще более длительная пауза. Солнце соскользнуло вниз, а потом скрылось за горизонтом.

— Почему она это сделала? — наконец спросила Тина очень тихо, как бы раздумывая. — Что случилось с Дженнифер? — продолжила вопрошать она.

Какое-то мгновение Логан молчал. Потом начал отвечать.

— У Дженнифер, несомненно, были психологические проблемы. Раш никому о них не рассказывал. Он чувствовал, что ее уникальный дар, опыт длительного пребывания в состоянии клинической смерти делали ее очень полезной для экспедиции, и это перевешивало ее проблемы с психической устойчивостью.

— Полезной для его драгоценного Центра, вы хотите сказать? — с горечью проговорила Тина. — Только подумайте о ценности рекламы, которую она могла ему принести.

— Нет, — ответил Джереми. — Я не думаю, что Итан когда-либо думал о рекламе или о чем-то в этом роде. Он бескорыстно заботился о ней и очень сильно любил ее. Однако привязанность к изысканиям несколько его ослепила. Он не видел — или не хотел видеть — цену, которую приходилось платить Дженнифер за эти переходные состояния. В этом смысле он был слеп. Я же видел это и понимал. Я становился свидетелем ее перехода в БСС. Если бы Итан догадывался о том, что она эмоционально неуравновешенна, он не заставлял бы ее проходить через все это. Неудивительно, что в конце концов она начала верить в то, что ею овладел дух мертвого человека.

Логан замолчал. Он вспоминал другой разговор, который раньше произошел у него с Итаном Рашем. «Я думал над твоими словами, — сказал тогда ему доктор. — Что мозг Джен оставался мертвым слишком долгое время, что ее БСС было слишком продолжительным; что, по существу, она могла потерять свою душу».

— Что она чувствовала, когда вернулась? — проговорил он, задавая вопрос самому себе. — Мы никогда не узнаем, что она чувствовала.

Но его голос был таким тихим и печальным, что Тина не расслышала его слов за шумом двигателя и всплесками волн.

Примечание автора

Несмотря на то что во время написания романа было проведено множество исследований и использовано много фактических источников, египтологи, возможно, отметят, что я, не колеблясь, изменил многие аспекты древней истории Египта — как общие, так и специфические. И хотя Судд, скорее всего, является реальным местом, я также изменил различные географические, политические и временные привязки этого громадного болота, вернув его в место, столь живо описанное в книге Алана Мурхеда «Белый Нил».

Но, несмотря на эти недостатки и погрешности, следует понимать, что роман является художественным вымыслом и все персонажи, события и подробности в нем полностью придуманы.

Многие люди помогли мне в написании этой книги. В частности, мне особенно бы хотелось поблагодарить за бесконечное долготерпение и энтузиазм Джейсона Кауфмана, а также Роба Блюма, Дугласа Престона, Грега Тиера и Эрика Симоноффа.