Третьи дворы

– Господи, Ваня, ты всегда успеешь стать фотографом! Мои фотографии ты можешь делать каждый день, в любой студии. А показы бывают не так уж часто… не заставляй Джона ждать, он может передумать.

– Я… у меня опыта нет.

– Он согласен, – решительно по-английски ответил дизайнеру Андре и добавил специально для Ивана, – разумеется, мне придется дать ему сегодня пару уроков подиума, но, я думаю, он быстро научится. Он ведь театральный актер, и я видел на сцене его пластику.

Великий модельер похлопал Ивана по плечу, радостно хохотнул, снова поцеловал Андре в щеку – и пошел в сопровождении группы администраторов и организаторов, отдавая им по пути какие-то указания, кивая на Ивана, на Андре, тыкая пальцем в бумаги…

У Ивана голова пошла кругом.

 Четыре дня назад он был второсортным театральным актером, которому выпало счастье пройти кастинг в американо-русский боевик. И уже это казалось высотой, победой, удачей. А потом вдруг появился Андре, и все закрутилось в таком карусельном темпе, с такой ураганной силой, что мужчина не успевал привыкать к новым обстоятельствам, не успел примеривать на себя образы: из актера вдруг – фотограф показа самого Джерматти! Но не успел он все это осмыслить, как вдруг сам оказался моделью Джерматти. И все это – в четыре дня. Новая страна, совсем новое амплуа, новые эмоции личного характера… все изменилось СРАЗУ. Не постепенно, давая привыкнуть и разобраться, а – одномоментно. По щелчку пальцев.

Одно Иван понимал: такая карта выпадает человеку один раз в жизни. Да и то, далеко не каждому выпадает! И он был бы дураком, если бы не поехал из Петербурга с Андре. И был бы вдвойне дураком, если бы сейчас отказался.

– Ну что, дорогой, придется учить тебя ходить, – серьезно сказал Андре, поворачиваясь к нему, – я, если честно, не ожидал. Я думал, Джон упадет к твоим ногам, да, будет тебя вожделеть, но чтобы он… вот так, внезапно, за день до показа, пригласил ходить незнакомого ему человека – это сенсация. Такого не было никогда. Я поражен. Видишь, как ты недооцениваешь себя? Сам Джерматти, считай, предложил тебе руку и сердце. Не напрягайся, я шучу, но он действительно совершил нечто ему не свойственное. Ты ведь не модель. Он не видел, как ты ходишь. И вдруг… да, Ваня. Вот это поворот… не зря, не зря я придумал всю эту поездку!

Андре довольно улыбался, и Иван тоже начал постепенно расслабляться. Первый шок прошел, и теперь он судорожно думал: а вдруг он ошибется? Он ведь и правда не умеет ходить, не знает, где вставать, куда поворачивать, с какой скоростью идти и вообще, вдруг на него наденут какое-нибудь нелепое платье?

– На меня наденут платье? – вслух сказал он опасливо.

– Нет, тебе же предложили мужскую коллекцию… не переживай, ты сегодня увидишь то, что на тебя наденут. Пора уже, наконец, увидеть нашу с тобой теперь совместную кухню. Пойдем, я покажу тебе изнанку подиума.

Они пересекли холл, вышли в огромное помещение с белыми стенами и стульями вдоль взлетно-посадочной полосы, как показалось Ивану. И прямо по этой взлетно-посадочной полосе и пошел Андре к проему в стене, который сначала Иван не заметил.

– Вот, собственно, подиум, где мы будем ходить. Выходить мы будем вот оттуда, вдоль зрителей, вот до этой точки – видишь, там камера? – и обратно. Ну, это тебе еще администратор покажет. Кстати, мужские коллекции нужно показывать так. Смотри.

Андре остановился, нацепил очки, небрежно завернул волосы в узел, развернул плечи – и вдруг пошел совершенно мужской, свободной мужской походкой. Юбка смотрелась на нем теперь так же, как если бы она была надета на Иване. Корпус слегка покачивался, лицо лишилось мягких женских черт, руки были задвинуты в карманы куртки…

Иван смотрел на метаморфозу и понимал: все это время, выходит, Андре все-таки играл для него, Ивана, девочку? Ходил, как девочка, носил юбочки, красил глаза, и вот только сейчас он – тот самый Андре Митчелл, который – мужчина?

Сейчас бы Иван не назвал его женственным и воздушным. Перед ним шел уверенный в себе, настоящий мужчина. Тонкий, но сильный, как стальной прут. Плечи стали широкими, движения по-мужски угловатыми, даже ноги – те самые ноги, которые вызывали у Ивана постоянный дыхательный коллапс – сейчас стали мужскими! Мужскими, мускулистыми ногами…

– Понятно? Попробуй теперь ты, – остановился у камеры Андре, поднял руку, раскрутил волосы, встряхнул головой – и снова на подиуме появилась прелестная хрупкая девушка, с пухлыми мягкими губами и нежной линией шеи.

Иван откашлялся, сконцентрировался… встал спиной к Андре – лишь бы не отвлекаться! – и попробовал точно так же развернуть плечи, расслабиться и пойти вперед свободной мужской походкой.

Он использовал всю свою силу воли, чтобы отключить мозг и оставить только одну мысль: он идет. По подиуму.

Надо дойти до конца и повернуть.

Не напрягаться.

Не опускать голову.

Не кривиться.

Не сбиваться с внутреннего ритма и темпа.

Руки в карманы.

Не отвлекаться.

Дошел.

Остановился, шаг в сторону – как показывал Андре – поворот, немножко запаздывает голова, словно он продолжает смотреть на публику через плечо.