Третьи дворы

Андре-парень был сложен ничуть не хуже других красивых парней. Иван не раз видел такие фигуры в зале, где занимался сам: обманчиво-стройные, худощавые тела состояли из мускулов. Стальной пресс.  Тонкая талия – не за счет женских форм, а за счет очень грамотно проработанных в спортзале боковых мышц. Те самые красивые длинные ноги, на которые ушел не один месяц занятий на степпере. Руки, наверняка сильные, хотя и кажущиеся тонкими. Рельефные плечи – не по-мужски рельефные, а как-то слегка, только намеком – чтобы в случае показа женского платья не шокировать публику мужским силуэтом. А все это вместе – вместе с белыми плавками – оказалось настолько мужественным и мужским, что Иван даже забыл, что он хотел сделать. Он изучал это красивое мужское тело так, как изучают картинку в журнале, с мыслью: черт побери, какая прекрасная фигура! Эстетически – красивая. Хоть и мужская.

Иван вышел, наконец, из ступора, подумал немного… тихонечко разделся и лег рядом, забравшись под одеяло с другой стороны. Парень вздохнул во сне, повернулся к нему и по-детски уткнулся носом в плечо. Иван улыбнулся про себя, обнял его свободной рукой – и тоже закрыл глаза. Какое интересное ощущение, подумал Иван, – я обнимаю мужчину. Моя ладонь лежит на его плече… вот лопатка, под ней гулко бьется сердце… нежная кожа, гладкая, бархатистая. Ложбинка на позвоночнике – горячая… кажется, я добрался до плавок, ха! Увлекся, называется. Мне противно? Ведь это – мужчина! Это – мужское тело! Нет… мне нравится… И я все сильнее хочу его поцеловать, проваливаясь в сон, поймал себя на мысли Иван.

И – уснул.

7.

… Андре проснулся от того, что в нос ему попали волосы. Он сморщился, чихнул и открыл глаза.

В номере отеля было уже совсем светло, в окна даже заглядывало уже высокое солнце. Где-то около полудня, вероятно. Ничего себе он проспал! И Дуглас даже не разбудил его сегодня! Хотя да, Дуглас уехал на съемки, а Андре вытребовал себе три дня для прогулок. Все правильно. Только вот… Спиной Андре прижимался к чему-то горячему и явно живому, а самого его обнимала мускулистая, крепкая такая мужская рука. Парень окончательно проснулся, перестал дышать и скосил глаза: да, к руке прилагалось тело, которое уютно устроилось рядом и спало.

Это сон, подумал Андре, хлопая глазами и легонько щипая себя за запястье. Это сон, я бы запомнил, если бы сегодня ночью занимался сексом. Значит, это не то. А что? Ночью пришел Иван. Это  я прекрасно помню. Мы сидели, разговаривали, смотрели телевизор… долго-долго… потом я, кажется, уснул. А Иван, кажется, ушел. Но если он ушел, то кто тогда прижимает меня к груди? Неужели…?

Андре тихонько повернулся под рукой и очутился лицом к лицу с Иваном. Мужчина спокойно спал в обнимку с Андре и совершенно не собирался никуда бежать.

Так, стоп, сказал себе Андре. Допустим, что он не сбежал, когда я оказался раздетым. Кстати говоря, не помню, чтоб я раздевался… ну да неважно, примем как факт: я лежу раздетый, а он меня все равно обнимает. Не впал в шок от отсутствия девочки, а зачем-то лег рядом. Допустим, допустим. Но это же вполне может быть дружеский жест, верно? Да, точно. Я уснул, он меня перетащил на кровать, раздел, лег рядом и заснул. Во сне совершенно неосознанно обнял. Так. Это понятно. Но как теперь себя вести? Что делать, когда он проснется? Делать вид, что я понял и оценил дружеский жест? Или напустить на себя загадочный вид и намекнуть, что пока он спал, между нами что-то было? Ой нет, нет… это сразу все испортит. Он не поймет таких шуток – он же не клубный ловелас и не стрип-танцовщик. Значит, будем держаться версии с дружеской ночевкой вповалку. Типа, хэй, парень, ничего себе мы тут уснули…

Иван глубоко вздохнул и улыбнулся во сне.

Красивый какой, с тоской подумал Андре. Красивый. Других мужчин щетина по утрам делает неопрятными, а он смотрится, как звезда Голливуда. Ямочка эта на подбородке… красивое лицо. Сильное. Скулы такие… твердые. И губы… нет, не смотреть на губы, не смотреть, нельзя. Смотри на брови, детка. Нет, он просто убийственно  красивый. И, между прочим, раздетый. Плечищи у него вон какие…  торс прямо-таки Апполоновский. Греческий бог, ни дать, ни взять. Обнимает меня бог, нежно обнимает. К себе прижимал, когда я проснулся. Дурак, зачем я проснулся… лежал бы сейчас, прижатый к этому Богу, и счастливо спал… так, не думать, не думать… Волосы у него на солнце как будто медью отливают. А брови черные-пречерные… и ресницы на щеках лежат… и щетина эта…. Между прочим, не только он ко мне, но и я к нему прижимаюсь в данный момент. Животом прижимаюсь. Нет, нельзя так больше лежать, нельзя, я за себя вообще уже не отвечаю…

Андре попытался вывернуться из-под обнимающей его руки, но Иван мгновенно открыл глаза.

– Кто-то запланировал побег? – хриплым со сна голосом осведомился мужчина и легко вернул Андре на прежнее место. Парень испуганно моргнул.

– Доброе утро… я… не хотел тебя будить.

– Доброе. Это самое доброе утро за всю мою сознательную жизнь.

Иван заулыбался и легонько чмокнул Андре в нос. Парень оторопел.