Третье лицо

Она объясняет с убийственной простотой: «Мне, когда я вышла за него, было двадцать лет, меня томило любопытство, мне хотелось чего-нибудь получше; ведь есть же, говорила я себе, другая жизнь. Хотелось пожить! Пожить и пожить… Любопытство меня жгло… вы этого не понимаете, но, клянусь богом, я уже не могла владеть собой, со мной что-то делалось, меня нельзя было удержать, я сказала мужу, что больна, и поехала сюда… И здесь всё ходила, как в угаре, как безумная…»

Касательно другой жизни: в поисках ее Анна Сергеевна почему-то переехала к мужу из Петербурга в провинциальный С. Вот эти слова «клянусь богом, я уже не могла владеть собой… меня нельзя было удержать» ясно говорят о том, что́ это было за любопытство и где именно у нее «жгло». Пардон, конечно.

Это понятно. Ей хотелось секса, а после замужества оказалось, что фон Дидериц ее не удовлетворял. Наверное, он был ей неприятен в постели – так бывает, это много раз описано в хороших книгах: случай Ирэн и Сомса Форсайта, Елены (Элен) Курагиной и ее мужа Пьера Безухова.

Сексуальное жжение Анны Сергеевны надо понимать так, как оно есть, – как сексуальное жжение. Не надо преуменьшать значение этого мотива, но и преувеличивать тоже не надо.

Потом Анна Сергеевна начинает ездить к Гурову в Москву, обманывая своего мужа, что едет к профессору посоветоваться насчет своей женской болезни. Тем самым она отлучила мужа от постели. Понятно. Ей было противно с ним спать – она нашла выход и время от времени ездит спать с любовником.

* * *

Обычное дело: мужчина и женщина изменяют своим честным и добрым супругам. Бывает. Дело житейское. Осуждать не надо. Но надо и понимать: в этих отношениях нет ничего возвышенного, чистого, прекрасного. Анну Сергеевну и Гурова не связывает ничего, кроме секса. Ни общие интересы, ни убеждения, ни даже какая-то, извините, «борьба» – да хоть с чем-нибудь типа иноземного ига или социальной несправедливости, как героев, скажем, Тургенева, Чернышевского или Слепцова (был такой неплохой русский писатель). Нет, они вполне притерпелись к ситуации – и к семейной, и к социальной. Сдается мне, что это как раз то, о чем мои нравственно придирчивые читатели говорят: «Какие-то они с гнильцой, дешевые эгоисты. Бабник и сексуально неудовлетворенная дамочка. Обманщики своих супругов».

Но мне возразят: у них же любовь!

Он чувствует, что для него нет никого дороже! Им кажется, что они как две разлученные птицы!

Ох уж это мне «оправдание чувствами»! Я не знал ни одного патологического бабника, ни одной шлюховатой дамы, которые бы не оправдывали свои приключения словами «я ее/его полюбил/полюбила!».

Ну а если вы так уж любите друг друга, то зачем такие мучения: «Потом они долго советовались, говорили о том, как избавить себя от необходимости прятаться, обманывать, жить в разных городах, не видеться подолгу. Как освободиться от этих невыносимых пут?

– Как? Как? – спрашивал он, хватая себя за голову. – Как?»

Как, как?

Да очень просто. 1899 год на дворе. Еще в 1895 году в рассказе Чехова «Супруга» герой говорит жене: «Я дам тебе развод, приму вину на себя».

Избавление – вот оно.

Думается, что жена Гурова, вся такая прогрессивная и либеральная, скорее всего, не стала бы возражать против развода. Да и фон Дидерица победили бы, тем более что Гуров водит дружбу с известными адвокатами.

Но, наверное, им обоим это не нужно.

Наверное, Гуров боится, что в браке с Анны Сергеевны тут же слетит очарование женщины тонкой, юной, неопытной, ранимой.

Наверное, и Анна Сергеевна боится, что секс с Гуровым, превратившись из тайных редких встреч в ежедневную укладку на супружеское ложе, лишится нынешнего обаяния и сладости.

Но доказать, что им это не нужно, можно гораздо проще. Когда люди, имея хотя бы слабую возможность что-то сделать, этого не делают, даже не пытаются, – значит, им это не нужно.

* * *

В общем, дешевые эгоисты!

* * *

Хотя на самом деле это один из лучших рассказов на свете – именно поэтому. Потому что он не о романтических героях, не о возвышенных душах, не о трагических порывах к свободе и свету (прямо «Песня о Соколе» вспоминается), а о самых обыкновенных людях. Об эгоистах и чуточку с гнильцой.

* * *