Третье яблоко Ньютона

— А я, Мария, ничего вам не предлагаю. Хоть вы с вашим Стивом меня и развели, я не такой идиот, как вы думали. У меня есть пленка нашего разговора в «Хаятте», когда вы меня шантажом ангажировали на это грязное дело. Мне не выгодно ее использовать без крайней необходимости, но если меня загонят в угол, то вы пойдете под следствие как агентурный работник, действовавший против интересов вашего банка за его спиной. И в отличие от Барбары вы-то нанесли реальный ущерб банку, но это так, для полноты картины. Готов обсудить условие обмена пленки на указанное письмо.

— Какое условие? — Мария уже плохо сдерживала себя, ее глаз начал подергиваться, на шее проступили красные пятна.

— Помимо письма мне, вы сегодня положите президенту заявление об отставке в связи с тем, что президент банка то и дело заставляет вас отступать от процедур банка ради решения собственных политических задач.

— Ричард, я этого никогда не сделаю. Не говоря уже о том, что я не собираюсь уходить из банка, но писать такое президенту? После этого моя профессиональная жизнь закончится. Главное, я не понимаю, вам-то зачем это нужно?

— Во-первых, это дополнительное показание в иной адрес, корреспондирующееся с вашим письмом мне. Во-вторых, вы в опережающем порядке переводите стрелки на президента. Закрываете ему возможность поступить с вами так же, как с Барбарой, то есть после вашего ухода подвести вас под расследование. Если он задумает сообщить в полицию, что вы — на таком высоком месте — занимались, по сути, выстраиванием клеветнических схем в отношении людей, коррумпируя деятельность банка в целом, то пиши пропало. Вам поставят в вину все, что вы делали на своем посту. Как вы рассматривали кредитные заявки, как вы единолично решали, кто чист, а кто нет. Какими мотивами вы при этом руководствовались. Чтобы оградить себя — и меня — от такого развития событий, вы в опережающем порядке пишете это заявление. Подумайте только: член руководства банка, руководитель Департамента комплайенса обвинил президента в грязных методах работы, а тот сообщил в полицию о его нечистоплотности. Будет выглядеть как банальная месть. Вот вам флэшка с обоими документами. Я вернусь через два часа. Если вы отдадите мне письмо, которое при мне запечатаете в конверт с маркой, чтобы я сам мог опустить его в почтовый ящик, и покажете с отметкой о доставке ваше заявление об отставке, я буду готов с вами обсуждать, что делать с пленочкой нашего разговора.

— Я могла бы сказать, какой вы, Шуберт, подонок, но думаю, вам это уже столько раз в жизни говорили другие, что для вас это не будет новостью.

— Идите, дорогая Мария, не теряйте времени, — Шуберт улыбнулся. Мария сидела за столом, не двигаясь с места. Вот, как оказывается, это происходит.

— Ричард, а все-таки кто убил Серикова, как по-вашему?

— Три варианта: сам, англичане или русские.

— Русские?

— Это для вас слишком сложно, Мария. У вас слишком мало времени. Но с ним встречался русский накануне вечером. Это установленный факт. А по моим сведениям, МИ-6 послала к Серикову своего агента, который тоже был русским. Один ли это человек или одновременно к нему подослали киллера либо ФСБ, либо мафия — это, конечно, интересная задачка, но сейчас это не приоритет. Кстати, могу вам дать — перед нашим недолгим расставанием — еще один неплохой совет. Просто из жалости к вам, уж простите за откровенность. Найдите сами возможность предупредить вашего президента о том, что ему грозит большой иск о возмещении ущерба, нанесенного им Барбаре в результате нарушения им ее прав человека. Думаю, на это у эстета Дарси ума хватит. Намекните президенту, что я подумываю, не помочь ли мне Дарси в этом вопросе в качестве свидетеля. Я пока и сам не хочу, терпеть не могу Дарси. Хотя в принципе не исключаю такую возможность, смотря как будут развиваться события. Но могу и совсем иную позицию занять, например, могу быть полезным вашему президенту. Ну что? Все поняли? Хватит ума это до президента донести или мне еще и этот текст вам написать? Идите, Мария, вам есть над чем подумать.

* * *

— Иванов, здоро́во. Что-то давно ты мне не докладывал про свою «ВВ». Очень типично для тебя. То приставал с инициативами, а теперь молчишь. Там же у тебя острая оперативная ситуация… Думаешь, я не знаю, что в Канаде произошло? Заигрались?

— Что вы, Игорь Иванович, все в порядке. Ситуация под контролем. Сериков, правда, с собой покончил, вы, думаю, в курсе. Но он клинический душевнобольной со справкой, что поделаешь. Хотя если это было не самоубийство, то, значит, его убили англичане, кто же еще. Они послали, я так думаю, своего агента, чтобы тот получил показания Серикова о намерении дать взятку нашей «ВВ». Тот посоветовался с адвокатом, заартачился, потому что понял — для него самого это уголовка. Отказался, а английский агент его тут же и…

— Понятно, версия устраивает. И что теперь англичане, а? Ну по твоей версии?

— Не знаю, а что англичане-то?