Третье чудо

– Трис, просто, чтобы ты знал. У меня стало…

Он так резко отдернул голову, что Сэнди испугалась.

– Что? Ты что-то услышал?

Он вытер рот, уставившись на ее грудь.

– Это было?.. – побледнев, спросил он.

Она улыбнулась и кивнула.

– Да, молоко, точнее, молозиво. Немножко. В последнее время я стала часто замечать, что оно сочится.

– Не очень-то приятно это слышать, – пробормотал он.

Она еще содрогалась после пережитого оргазма, поэтому руки ее дрожали, когда она потянулась обнять его.

– Ничего страшного, это совершенно естественно и нормально. Некоторые супруги так делают. Это стимулирует появление молока и облегчает…

– Довольно, – оборвал он ее. – Ты можешь помолчать? – Он отстранился и резко сел. – Пойду спать на диван, – более спокойно продолжал он. – Мне нужно отдохнуть, да и тебе не мешало бы поспать.

Он спустился на пол и, придерживаясь за спинку кровати, взял свои джинсы со стула и заковылял к двери. Она смотрела на его силуэт в плавках и футболке. Нижняя часть его левой ноги, казалось, состояла только из кости и кожи.

Тристан закрыл за собой дверь, а она легла на спину и уставилась в потолок, заново переживая драгоценные моменты близости с ним.

Она готова была последовать за Тристаном и страстными поцелуями и ласками добиться, чтобы он закончил начатое. Но он, похоже, испытал испуг и отвращение, когда попробовал ее молока. Он не был к этому готов.

Ей стало невыносимо горько. Может быть, после того ужаса, который он пережил, он больше никогда не сможет быть с ней. Наверно, невозможно даже представить, какие боль и ужас он перенес, уверенный, что погибнет, а если и выживет, то будет калекой.

В первый раз она подумала, что, видимо, ему пришлось труднее, чем ей. Невыносимо тяжело было узнать, что ее любимый погиб, но было ли это тяжелее, чем заглянуть в глаза своей смерти? Да еще такой жестокой и страшной. Каково ему было, когда эти хищные твари вырывали у него куски плоти? Каково ему было задыхаться от недостатка воздуха и глотать соленую воду?

Слезы текли по ее лицу, когда она думала обо всем этом ужасе. Господи, как же она его любит! И как же она его подвела!

Она проснулась в начале девятого, Тристан был рядом. Она лежала на боку, и он тесно прижался к ее спине. Его член давил ей на бедро, а ровное дыхание щекотало кожу за ухом, его рука бережно обнимала ее живот. Ей хотелось повернуться и обнять мужа, но он крепко спал, и она боялась его разбудить.

Она подремала еще час и окончательно проснулась. Тихонько вылезла из постели, стараясь не разбудить Тристана. Усевшись в кухне со стаканом сока, она взглянула на календарь. Сняв его со стены, она нашла лист с июлем. Около двух месяцев она провела в страшной тоске по мужу в доме его матери. Подумать только, сколько всего произошло за какие-то пять дней, прошедшие с того момента, как она вернулась!

Повесив календарь на место, она поставила турку с водой для кофе на газовую плиту. Всего пять дней, и из удрученной горем вдовы она снова превратилась в жену.

Всю их совместную жизнь она свято верила, что они преодолеют любые невзгоды. Их любовь была тем крепким и надежным фундаментом, на котором они строили жизнь.

Она машинально свернула кухонную тряпку, положила ее на край раковины, потом погладила живот.

– Не знаю, малыш, сможем ли мы все это пережить. – Она сморгнула слезы. – Но мы постараемся. Ради тебя.

В это мгновение что-то большое и тяжелое ударилось в застекленные двери, заставив Сэнди инстинктивно отпрянуть. Стекло не разбилось, но она увидела прижавшиеся к нему страшное расплющенное лицо и руки. Она хотела закричать, сердце сжалось и волосы зашевелились на голове. Она попятилась назад, пока не уперлась спиной в холодильник.

– Трис… – Но вместо крика у нее вырвался слабый писк. Она не могла вздохнуть, руки и ноги сделались ватными.

Она заставила себя потянуться за одним из кухонных ножей, но пальцы не удержали его. Да и что она могла сделать с этим ножом?

Она набрала в легкие побольше воздуха и снова попробовала позвать Тристана, но голос ее был сиплым и почти беззвучным. Словно завороженная, она смотрела на искаженное лицо, как вдруг оно резко отдернулось, и она смогла разглядеть его черты. От ужаса и удивления она едва не потеряла сознание. Это был Мюррей Чо.

– Нет! – вскричала она. – Тристан!

Не в силах отвести взгляд от этого жуткого лица, она отступала дальше, чтобы потом скрыться в коридоре. Как ни странно, Мюррей не двигался. Он не пытался ворваться в дом или сбежать. Казалось, страх парализовал и его самого. Его темные узкие глаза будто молили ее о чем-то.

Он выглядел таким же испуганным, как и она. Затем он дернулся назад, будто его толкнула пружина, и на лице у него возникло удивленное выражение, сменившееся ужасом. И тут Сэнди заметила какое-то движение за его спиной. Она пыталась понять, почему Мюррей двигается так судорожно, будто марионетка, которую дергают за ниточки.

Она продолжала продвигаться к двери.

– Тристан! – На этот раз голос не изменил ей.