Трещина

На конечной остановке в автобус вошло человек двадцать пять-тридцать. Зашипели двери, автобус легко двинулся с места. «Две тонны груза, - подсчитал Николай, переводя людей в килограммы, - а ничего, прет, как танк, словно порожняком идет. Вот это машина!»

У ГПЗ вошло еще два человека - и снова метры черного асфальта полетели из-под колес шестьсот второго. После поворота, на улице Плещеева, народ стал выходить сразу по пять, по шесть человек на каждой остановке. И вот наконец в салоне осталось восемь человек.

Так как именно они являются главными героями этой повести, то им следует уделить особое внимание.

Справа, на заднем сидении, спал мужчина лет сорока в длинном поношенном плаще, с багровым лицом закоренелого пьяницы; сейчас он, похоже, был под приличным градусом. Перед ним возвышалась спина атлетически сложенного мужчины в спортивной куртке с надписью «адидас». Он громко сопел и отчаянно зевал. Чуть впереди, с левой стороны, примостился маленький сухонький человечек неопределенного возраста. В больших очках, с прилизанными волосами и с внушительным портфелем на коленях, он производил довольно странное впечатление. На переднем сидении две девушки-студентки беззаботно болтали, полностью отключившись от забот внешнего мира. За ними расположился интеллигентного вида гражданин с газетой в руках. На вид ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Пожилая женщина, сидевшая спиной к водителю, ехала из Сокольников, держа на коленях большую хозяйственную сумку. Женщина была одета в легкое пальто мышиного цвета и синий шерстяной платок. На самом переднем сидении, сразу за кабиной водителя, сидел невысокий мужчина средних лет с небольшим чемоданчиком на коленях и клевал носом. Это был столяр Климов.

Итак, в автобусе осталось восемь пассажиров плюс водитель.

Перед самым поворотом на улицу Пришвина здоровяк в адидасовской куртке взглянул на часы, затем приложил их к уху, постучал пальцем по стеклу, плюнул от досады и, чуть повернув голову, обратился к соседу сзади:

- Слышь, командир, сколько на твоих золотых?

Багроволицый гражданин промычал что-то сквозь сон, но глаз не открыл.

Автобус шел уже по улице Пришвина.

- Ба, да ты, кажется, готов! - усмехнулся здоровяк в куртке, поворачиваясь всем корпусом к соседу. Тот опять промычал что-то нечленораздельное и удобней устроился на сидении.

- А-а… - махнул на него рукой здоровяк.

- Пьян, как свинья, - ехидно хихикнул сосед слева, блеснув очками. - Кстати, сейчас двадцать три десять.

- Благодарствую, - ответил здоровяк басом, не удостоив собеседника взглядом.

В этот момент свет в салоне погас, в воздухе запахло болотом и поганками. Автобус заметно тряхнуло.

- Что это? - испуганно прошептал гражданин в очках и, вытянув тонкую шею, завертел головой.

Свет снова зажегся. Все было по-прежнему, только здоровяк в адидасовской куртке недоуменно тер ладонью правую щеку.

- Вроде как веткой по щеке хлестнуло, - проговорил он, ни к кому в особенности не обращаясь. - И здорово задело.

- Может быть… э-э… комар, - осторожно предположил гражданин в очках.

Здоровяк смерил своего соседа оценивающим взглядом.

- Сам ты… - процедил он сквозь зубы и отвернулся.

Гражданин в очках обиженно поджал губы.

- Ну, знаете ли, это грубо. Я, знаете ли, не давал повода…

- Умри…

- Почему так темно? - внезапно воскликнула пожилая женщина, ехавшая из Сокольников. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила всех встрепенуться.

- Действительно, - отозвался пассажир интеллигентного вида, отрываясь от газеты и глядя в окно. - Действительно, темно.

Семь пар глаз жадно прильнули к оконным стеклам, пытаясь что-нибудь разглядеть за ними. Черная пустота обволакивала автобус, и ни единого проблеска, ни единого светлого пятнышка не было видно за окнами шестьсот второго.

- Что же это такое? - послышался чей-то недоуменный голос. -Почему не видно фонарей?

- Ой! Мне страшно! - запищала одна из девушек.

- Спокойно, граждане, не создавайте паники! - произнес интеллигент с газетой. - Где-нибудь на линии произошел обрыв, и район остался без электроэнергии. Обычная история. В самый короткий срок аварию ликвидируют, и снова будет светло как днем.

- Как бы не так, - буркнул Климов. - Здесь не аварией, а преступлением пахнет.

Пожилая женщина повернула к нему белое от ужаса лицо.

- Батюшки! Да что вы такое говорите!

- А то и говорю, - продолжал столяр Климов, повышая голос, -что ночь сегодня светлая и луна на полнеба. При чем здесь фонари, когда и без них было светло, хоть газету читай? А теперь… - он кивнул на черный проем окна. - Не в фонарях здесь дело.

- А в чем? - испуганно прошептала женщина.

- В чем? - Климов пожал плечами. - А в том, что автобус уже десять минут едет без остановок, и трясет его так, словно под ним не асфальт, а только что вспаханное поле.

- Ой, и правда! - взвизгнули девушки.

Тут интеллигент с газетой возмутился.

- Прекратите терроризировать пассажиров! Вы же взрослый человек!

Климов снова пожал плечами и ничего не ответил.