Трещина

Чувства обоих настолько были обострены, а мысль с такой интенсивностью работала в мозгу, что Олег Павлович мгновенно понял замысел Бориса. Схватив огромное бревно за оба конца, они выпрямились и с криком «Э-эх!» запустили его вниз. Бревно, сметая все на пути, сбросило карабкающихся дикарей с обрыва к самой воде.

— Давай еще! — скомандовал гигант, и следующее бревно полетело в гущу обезумевших от ярости и ужаса дикарей. Около двух десятков способных двигаться дикарей, оставляя на берегу убитых и раненых соплеменников, в спешке погрузились на плоты и отчалили к противоположному берегу.

— Уф! — с облегчением вздохнул Борис, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони. — Кажется, первый раунд наш.

— Первый — да, — переводя дыхание, согласился Олег Павлович. — Но наверняка не последний.

— Без сомнения, будут еще, — сказал Борис. — Это уж как пить дать.

За их спинами продолжалась схватка остальных колонистов с наседающим беспощадным врагом.

— Олег, — произнес Борис, всматриваясь в ту сторону, откуда доносились крики и шум сражения, — сиди здесь и смотри в оба, если что — крикнешь, а я — туда! Надо сменить старушку, не по силам ей это мероприятие.

Схватив бревно, он кинулся к частоколу. Взобравшись на центральную площадку, Борис заставил Марию Семеновну спуститься вниз и занял ее место. Его появление на стене решило исход атаки. Дикари в панике бежали в лес.

— И враг бежит, бежит, бежит!.. — запел Климов во весь голос.

— Ура! — завопил Николай. — Наша взяла!

Радость победы придала силы и уверенности колонистам. Они смеялись сквозь слезы и ликовали, словно дети. А у их ног, перед частоколом, вповалку лежали их враги, стоны слышались то тут, то там.

Еще дважды дикари предпринимали попытки взять лагерь, но и они закончились неудачей. Во время атаки камень, брошенный меткой рукой дикаря, попал в голову Николаю и рассек ему левую бровь. Кровь залила лицо, от боли он потерял сознание. Отважный юноша наверняка разбился бы, падая с площадки на землю, если бы Борис не успел подхватить его внизу.

Пес Первый носился по лагерю и оглашал окрестности неистовым лаем.

— Долго мы так не протянем, — хмуро произнес Климов.

Было уже четыре часа пополудни. Уставшие люди буквально валились с ног, но своих боевых постов не оставляли, так как понимали, что малейшая слабость с их стороны, малейший просчет могут привести к скорой и трагической развязке. Пока длилось затишье, девушки промыли Николаю рану, перевязали голову, отвели в автобус и заставили лечь.

Прошел час. Дикари не подавали признаков жизни.

— Может, ушли? — с надеждой спросил Борис.

— Если бы, — буркнул Климов. — Вернутся.

— Ну, пока не вернулись, пойду проведаю Николая, а заодно заверну к нашему инженеру. Он там один все-таки, нелегко ему.

— Но там и лезут не так, как здесь, — возразил Климов.

Действительно, после поражения в первой атаке дикари на реке действовали вяло и нерешительно. Толпясь на узкой песчаной косе, они представляли собой отличную мишень для защитников баррикады. Видя невыгодность своей позиции, дикари атаковали теперь с оглядкой, без былой ярости и напора. Олег Павлович, без лишней спешки кладя свои стрелы в цель, держал врагов на расстоянии и не подпускал к баррикаде.

Борис спустился вниз и направился к автобусу. Николай встретил его улыбкой. Девушки во главе с Марией Семеновной хлопотали около раненого, предупреждая каждое его желание.

— Ну что, брат, — ласково спросил Борис, — скоро на ноги встанешь?

— Да хоть сейчас! — воскликнул Николай. — Я же совсем здоров, а они меня не пускают. Подумаешь, царапина. Эка невидаль!

Николаю, действительно, стало лучше, но непреклонная Мария Семеновна наотрез отказалась отпустить молодого человека.

— Лежи, лежи, Коля, — согласился с Марией Семеновной Борис. — Мы там и без тебя справимся. Ты нам для другого дела нужен.

— Для какого? — удивился Николай.

— Как для какого? А автобусом кто управлять будет?

— Какой еще автобус! — возразила Мария Семеновна. — Ему покой нужен. Вон сколько крови потерял!

— Поживем — увидим, — многозначительно подмигнул Борис Николаю и вышел.

Олег Павлович складывал вокруг себя трофейные булыжники, готовый пустить их в дело, как только появится враг.

— Ну как поживает наш второй фронт? — спросил подошедший Борис.

— Вашими молитвами, — ответил инженер.

— Ладно, — кивнул Борис. — Если что — ори, я мигом прилечу.

— Да я и сам пока справляюсь. Спасибо.

Прошел еще час. Дикари все не показывались. Обманчивая тишина и неизвестность давили на психику больше, нежели сам бой.

Олег Павлович, лежа за баррикадой, видел, как дикари на противоположном берегу разожгли костры, притащили откуда-то кабанью тушу и, слегка обжарив над огнем, принялись уничтожать. У инженера потекли слюнки. Мысль о еде впервые всплыла в его сознании за последние часы. Борис лежал на траве и, словно былинный богатырь, вбирал в себя силы от земли-матушки.

На ступеньках автобуса показался Николай. Борис поднял голову и улыбнулся ему.

— Ожил, герой? И сразу на передовую?

— Так точно, товарищ командир! — улыбнувшись в ответ, отрапортовал Николай.