Трещина

Каждый из колонистов решал эти вопросы по-своему, но никто не произносил мыслей вслух, боясь показать свое неверие в возвращение. Люди обманывали себя и друг друга, делая вид, что вопрос о возвращении решен и не подлежит сомнению, что вернуться для них — это раз плюнуть, стоит только сесть в автобус. На самом же деле никто толком не верил в такое чудо. И все же в глубине души каждого из этих измученных людей теплилась крохотная надежда — а вдруг? Один лишь Климов, обычно молчаливый и неразговорчивый, теперь болтал без умолку, вытряхивая на слушателей целый ворох несформировавшихся еще, но уже родившихся мыслей о будущем житье колонистов в случае неудачной поездки. То ли желание приободрить упавших духом людей, то ли нервное возбуждение, явившееся результатом трагических событий трехдневной давности, развязало ему язык, — только его голос слышался во всех уголках лагеря с раннего утра до поздней ночи.

— Ничего, мы им еще покажем, — говорил он, — они еще мириться к нам придут. Ну и что с того, что мы не найдем эту трещину? Нужна она нам очень! Уедем куда-нибудь подальше от этого проклятого места, разобьем новый лагерь и заживем себе припеваючи. Руки у нас есть, головы тоже на плечах у всех имеются, так неужели же мы дадим себя в обиду? Да никогда! За час мы уедем отсюда так далеко, что ни один дикарь нас не найдет. А если и встретим в новых краях какое племя, то сумеем найти с ним общий язык и наладить соответствующий контакт. Они ведь тоже люди, надо только суметь договориться с ними. На первых порах автобус приспособим под жилье. А потом я вам такой дворец отгрохаю, что вы и сами не захотите отсюда уезжать. Не верите? Потом вспомните мои слова. А трещина… Что трещина? Найдем мы ее, никуда она от нас не денется. Дайте только срок.

Этот монолог, прозвучавший ранним утром в день планируемого отъезда, мало чем отличался от предыдущих словоизлияний неугомонного столяра. Люди слушали его и в душе соглашались. Может быть, действительно, еще не все так плохо?

Отъезд был назначен на полдень. Зная, что сюда они больше не вернутся, колонисты грузили в автобус все, что могло им пригодиться на новом месте жительства. В задней части автобуса устроили настоящий склад домашнего инвентаря, изготовленного руками колонистов. Здесь была и столовая посуда, и стол со стульями, и разобранный навес, который еле-еле влез в двери автобуса, и многое другое, к чему колонисты привыкли и что так или иначе пришлось бы восстанавливать на новом месте. Климов даже разобрал глиняную печь и, несмотря на бурные протесты водителя, перетаскал ее по частям в автобус.

— В хозяйстве пригодится, — авторитетно заявил он.

В половине двенадцатого сборы закончились. Жалко было расставаться с лагерем, который люди с такой любовью возводили, надеясь обрести здесь свой Эдем. Но жить в постоянной тревоге, с минуты на минуту ожидая нападения жестокого врага, они не могли. Надо было ехать. Вдруг им повезет, и сегодня трещина окажется на их пути…

За исключением Бориса и Олега Павловича, оставшихся охранять лагерь на сторожевых площадках, все колонисты собрались в автобусе.

— Все готовы? — спросил Климов, хозяйским взором окидывая опустевший лагерь.

— Все!

— Тогда — в путь! Николай, выводи автобус на исходную позицию, а я возьму мужиков, и мы освободим проход в частоколе для проезда твоей колымаги.

В этот момент порыв ветра донес до слуха колонистов далекие глухие удары, и тут же на ближайшем холме, на том берегу реки, показался дым.

— Что это? — побледнев, спросила Татьяна.

— Сейчас узнаем, — сказал Климов и выскочил из автобуса.

— Борис! Олег Павлович! — крикнул он, подбегая к частоколу. — Спускайтесь вниз.

Дозорные также обратили внимание на странные звуки, доносившиеся из-за реки, и увидели дым. Встревоженные необычным явлением, они вмиг спустились на землю и присоединились к Климову.

— Что это может быть? — спросил Борис, вглядываясь в противоположный берег.

— Похоже, мы опоздали, — произнес Олег Павлович. — Смотрите!

На реке, метрах в пятистах от лагеря, показалось несколько плотов, медленно следовавших один за другим. Климов громко выругался.

— Надо срочно уезжать, пока еще не поздно! — заторопился Борис. — Олег Павлович, что же вы стоите?

— Боюсь, что уже поздно, — печально произнес инженер.

— Прорвемся! — воскликнул Борис.

Олег Павлович отрицательно покачал головой.

— Если мы разберем проход в частоколе, — сказал он, — то тем самым откроем им доступ в лагерь, и тогда нас перебьют, как слепых котят.

— Ольга! Татьяна! — крикнул Климов. — Живо на смотровые площадки!

Девушки, понимая критичность ситуации, бросились выполнять распоряжения столяра.

— Будем обороняться, — решил Олег Павлович. — Вы не согласны со мной, друзья?

Климов ничего не ответил и лишь махнул рукой.

— Значит, будем, — пожимая богатырскими плечами, сказал Борис. — Я разве против?

К мужчинам подошли встревоженные Николай и Мария Семеновна.