Тренировочный полет

– Денежные выплаты осуществляются всегда, – сказал Ховардс, листая засаленную книжку и стараясь при этом прикасаться к ней одними лишь кончиками пальцев. Вот она, причина затруднений. Он указал на вырванный листок. – Мы нашли объяснение. Страница отсутствует. Чтобы возобновить выплаты, вы должны получить форму девятьсот двадцать пять дробь один ка сорок три в скобках и заполнить ее.

– Она у меня есть, – ответила женщина и сунула ему – нет, скорее бросила – еще сильнее жеванный и замызганный листок. Ховардс взял его и принялся читать, надеясь, что чувства, которые он испытывает, не отражаются на его лице.

– Это та самая форма, мадам, но она не полностью заполнена. Вот тут, в этой графе, вы должны указать номер страхового свидетельства вашего покойного мужа.

– Я не знаю этого номера! – срывающимся голосом выкрикнула старуха и навалилась всем телом на край барьера. – Он умер, и все его документы уничтожены, вы можете это понять?!

– В таком случае вы должны получить форму двести семьдесят шесть дробь пэ о шестьдесят семь в скобках, которая является заявлением, в ответ на которое надлежащие органы выдадут вам нужную информацию. – Он положил перед старухой ее бумаги и, как ему хотелось верить, любезно улыбнулся. – Вы можете получить форму для этого заявления в…

– Я раньше помру! – завизжала старуха и швырнула все свои бумаги в воздух – они плавно опускались, словно грязное конфетти. – Я не ела целую неделю. Я требую своего. Я должна получить свои деньги, чтобы есть…

Эта сцена была до крайности неприятной.

– Я был бы рад помочь вам, но эта проблема находится вне пределов моей компетенции. Вам следует обратиться за соответствующим форменным бланком к представителю, занимающемуся неотложными вопросами…

– Я раньше помру! – повторила она и перегнулась через барьер. Он ощутил ее кислое дыхание и поспешно отодвинулся. – Неужели вы не сжалитесь над человеком моих лет? Я ведь могла бы быть вашей матерью!

– Слава богу, мадам, вы ею не являетесь. У моей матери все бумаги…

– Бумаги! – Она так взвизгнула, что ее голос сорвался. – Вам бумаги важнее человеческой жизни. Я поклялась, что покончу с собой, если сегодня не добуду денег на еду. Спасите меня!

– Прошу вас не угрожать. Я сделал все, что мог.

А так ли это? Может быть, у него были какие-то полномочия, которыми он должен был воспользоваться? Правильно ли он…

– Лучше быстро умереть сейчас, чем медленно издыхать от голода. Деньги – или я умру!

В руке у нее вдруг оказался большой хлебный нож. Это была угроза? Следовало ли вызвать охрану?

– Я не могу… – Ховардс сбился; его пальцы в нерешительности висели над кнопками пульта. Охрана? Врач? Полиция?

– Тогда я умираю, и мне совсем не жаль расстаться с этим миром!

Она положила левую руку на барьер и резко ударила по ней ножом, почти полностью перерубив запястье. Из глубокой раны хлынул густой поток крови.

– Что вы наделали?! – закричал он и потянулся к кнопкам.

Но она принялась вопить, размахивая рукой. Кровь заливала все вокруг, текла на конторку…

– Книга! – взвизгнул Ховардс. – Вы испачкали кровью Книгу. – Он схватил ее с оскверненной конторки и принялся оттирать носовым платком, но тут вспомнил, что все еще не вызвал помощь. Он заколебался в растерянности, затем положил Книгу подальше от залитого кровью барьера и кинулся на свое место. Там все было в крови – неужели он допустил ошибку? – а женщина, похоже, свалилась на пол, он не видел ее, но все еще слышал стоны.

– Медицинская помощь, – быстро проговорил он в микрофон. – Немедленно нужен врач. Срочно.

Следовало ли ему что-то сделать для нее? Но он не мог покинуть свое место. И кровь, повсюду кровь, и на его руках, и на рубашке. Он в ужасе глядел на себя. Он никогда еще не видел так много крови, человеческой крови…

А ровно в девять часов почтовое отделение должно было открыться. Еще один день, точно такой же, как и все остальные.

Что с его руками было не так? Может быть, он забыл нечто такое, что ему следовало помнить? Ему казалось, что в его памяти что-то мелькнуло и растаяло, подобно замершему эху, – эху чего? Все шло как нужно: он стоял на своем месте, где ему полагалось находиться, рядом, под рукой, лежала Книга, а впереди сверкала светлая панель кассового пульта. Он был на своем месте, готовый к выполнению своих обязанностей, – но тогда откуда снова и снова возникало мимолетное, неуловимое пугающее воспоминание о том, что свершилось что-то неподобающее?

Почему он то и дело смотрел на руки?

Ховардс содрогнулся, отпер пульт, сбросил память, щелкнув ручкой, включил тест, затем перевел аппарат в рабочий режим – загорелась зеленая лампочка, – проверил очистку регистров и набрал 4,999…

Нет, что-то было не так. С какой стати он набрал это число? Украдкой бросив взгляд через плечо, он снова очистил регистры. Длинная черная рука часов, щелкнув, перепрыгнув на следующее деление, встала вертикально, и сразу же перед ним образовалась огромная очередь. Люди теснились друг к другу, все глаза смотрели на него. Было тихо, хотя откуда-то из хвоста очереди уже доносился ропот.