Тренировочный полет

Поскольку относительно смерти профессора ходило множество слухов, я хочу продолжить свой отчет и сообщить всю правду до конца. Именно я обнаружил тело профессора, так что я знаю, о чем говорю. Разговоры о том, что этот замечательный человек покончил жизнь самоубийством, являются ложью, наглым и грубым искажением действительного положения вещей. На самом деле он был глубоко влюблен в жизнь, которой лишился в наивысшей точке своего поприща; я уверен, что он видел впереди долгие годы плодотворного труда. И при этом он не погиб от электрического разряда, хотя аппарат, названный им ТПЗ, находившийся рядом, весь деформировался и оплавился, словно через него прошел электрический разряд невероятной мощи. В официальных документах в качестве причины смерти указывается остановка сердца, и из-за отсутствия более подходящего выражения это выражение так и будет фигурировать в документации. Со стороны мне даже в первый момент показалось, что профессор находится в полном здравии, у него был прекрасный цвет лица, но при этом он был окончательно и бесповоротно мертв. Так как его сердце больше не билось, в документах можно было с чистой совестью указать причиной смерти остановку сердца.

В заключение позволю себе заявить, что, когда я обнаружил профессора, он сидел за своим столом, подавшись всем телом в сторону громкоговорителя. В пальцах была зажата авторучка. Под рукой лежал блокнот с неоконченной записью на странице, из чего следует, что он в самый момент смерти вел запись. Я не делаю никаких заключений по этому поводу, а всего лишь привожу этот текст в качестве констатации факта.

Запись сделана на старонорвежском, но для удобства отдельных читателей, плохо знакомых с этим интересным языком, я перевел ее на современный английский:

«…Собрание будет проведено согласно повестке дня, так что, если вы не уберете прочь эти рога с медом, здесь будет несколько разбитых черепов. Тут я не шучу. Теперь к повестке дня. Поступили сообщения о том, что на Иггдрасиле завелись гусеницы-листовертки, а также отмерло несколько веток, но к этому мы вернемся позже. Из более срочных дел: трещины в цементном основании моста Биврест. Я хочу… впрочем, минуточку. Это закрытое собрание, и тем не менее кто-то нас подслушивает. Тор[8], позаботься, пожалуйста, о любопытном…»

Изгой

Перевод Г. Корчагина

– Похоже, тут какие-то беспорядки, – произнес капитан Кортар, глядя с мостика через толстое стекло панорамного иллюминатора на лежащий тысячью футами ниже космопорт.

Там, за его оградой, уменьшенные перспективным сокращением до муравьиных размеров, вокруг только что приземлившегося вертолета во множестве суетились люди. Не сделав ни одного лишнего движения, старший помощник Дейксем сфокусировал электронный телескоп и подал изображение на экран главной консоли.

– Буйная толпа, сэр, но небольшая, и ее сдерживает полиция. Из вертолета высадился человек, в него бросают все подряд… Попали, сэр!

Теперь оба напряженно смотрели на экран. Ушибленный незнакомец прижал ладонь к виску, повалился на колени и в следующий миг исчез за стеной зеленых мундиров. Сгруппировавшиеся вокруг полицейские быстро препроводили его в здание управления космопортом; вслед летели камни и иные мелкие предметы. Но как только объект нападения скрылся из виду, толпа подуспокоилась и даже начала рассеиваться.

– Мне эта планета никогда не нравилась, – отвернулся от экрана капитан. – Население тут больно уж вспыльчивое и склонное к насилию. Как только все наши пассажиры окажутся на борту, взлетим. Долго еще?

– Несколько минут, сэр. Стюард доложил, что последние пассажиры уже проходят таможню.

– Отлично. Закрыть все люки, кроме пассажирского, и по моей команде начать стартовую процедуру.

– Разрешите покинуть мостик, сэр.

– Разрешаю.

Спустившись в осевом лифте до пассажирской палубы, Дейксем прошел к центральному шлюзу, где увидел пожилого стюарда и матроса.

– Порядок, Дейксем. – Стюард протянул список пассажиров. – Все, кроме одного, на борту, и в этом рейсе у нас только две пустые каюты. На одних напитках хорошо заработаем – тут собралась толпа алкашей.

– Давай проверим посадочные талоны. Капитан хочет взлететь пораньше.

С этой задачей справились быстро. Недоставало единственного талона – пассажир запаздывал.

– Ориго Лим, – вслух прочитал имя и фамилию в списке старпом.

– Я здесь, – глухо прозвучало за его спиной.

Эскалатор доставил в воздушный шлюз последнего пассажира.

– Приветствуем вас на борту «Венгадора», – заговорил, оборачиваясь, старпом. – Будьте любезны, предъявите посадочный талон, и матрос препроводит вас в вашу каюту…

Он замялся, взглянув на вновь прибывшего – массивного, солидного, неброско одетого, лысеющего спереди, очень коротко стриженного, не молодого и не старого, загорелого и веснушчатого, со свежей косой повязкой на голове.

– Господин Лим, прошу вас немного подождать. – Из голоса старпома мигом улетучилось радушие; он включил внутреннюю связь и доложил: – Капитан, последний пассажир на борту.

– Отлично. Задраить люки.