— Не знаю. Может, через вентиляцию?
— СынРи, СынРи! Прибежала пьяная ЮнМи, забрала гитару! Что делать?
— Пьяная ЮнМи?!
— Да. От неё несло так, что у меня даже глаза защипало!
— С ума сойти, что вытворяет…
— Да, она взяла твою гитару!
— МОЮ ГИТАРУ?! Как ты мог такое допустить?!
— Хён, она сказала, что проломит голову всякому, кто встанет на пути рока!
— О, чёрт! Где она теперь может быть?
— Не знаю…
У дверей амфитеатра появляется ЮнМи. Поставив гитару у закрытых на замок ажурных створок, она проходит вдоль забора, находит место, где может перелезть, подпрыгивает, хватается за ветку дерева, подтягивается и влезает на забор. Спрыгивает внутрь, возвращается к дверям, затаскивает через дырку гитару. Закинув ремень гитары на плечо, поднимается на сцену. Уверенно подходит к дверцам в её углу, открывает их, включает усилители. Дав пару минут им на прогрев, сама в это время убирая щиты, закрывавшие акустические излучатели.
Щёлк!
Штекер на конце гитарного провода со щелчком входит в гнездо усилителя. Тонкие пальчики выкручивают регулятор мощности на максимум. Затем берут в медиатор, подносят его к струнам и… Ваууууу!!
…
— Что это? — резко затормозив, задаёт вопрос барабанщик, до этого бегавший по территории школы вместе с СынРи, разыскивая ЮнМи.
Он оборачивается на раздавшийся со стороны школьного парка рёв.
— Это моя гитара! — соображает СынРи, — Она на летней сцене! Бежим туда!
У дверей амфитеатра, не обращая внимания на безуспешные попытки барабанщика влезть на забор, стоит СынРи, внимательно слушая музыку, заполняющую собой всё окружающее пространство. Старается запомнить гитарные рифы, уплотняющие воздух в такт "качания" большущих диффузоров колонок. Внезапно музыка заканчивается. ЮнМи деловито снимает ремень через голову, аккуратно кладёт гитару на сцену. Потом снимает кроссовки, ставит рядом и ложится, кладя на них голову, как на подушку.
Устала…
…
— Нужно уносить её отсюда, — с гитарой в руках произносит СынРи, смотря сверху на ЮнМи, — холодно так лежать. Можно заболеть.
— Давай, бери её, — говорит он барабанщику, — отнесём её в школу.
— Я не могу, хён, — отвечает тот, — ты же помнишь, что когда мы играли в баскетбол, я повредил себе спину? Врач сказал мне тогда полгода тяжести не поднимать. Полгода ещё не прошло, а она, смотри, жирная какая!
СынРи с сомнением смотрит на собеседника, потом оценивающе оглядывает ЮнМи.
— Да вроде она не жирная… — делает он заключение после осмотра.
— Это только кажется, — убеждает в обратном его барабанщик, — а возьмёшься нести — все кишки вылезут!
— Подождём тогда, — говорит СынРи, — сейчас кто-нибудь придёт, и мы ему поручим позаботиться о ней.
— Пол холодный, — предупреждает его напарник, — чем дольше она пролежит на нём, тем больше вероятность заболеть. А нас обвинят в том, что не позаботились о младшей.
СынРи делает недовольное лицо и оглядывается в сторону входа, надеясь, что там уже кто-то есть. Но там пусто.
— Мы не можем её так оставить, хён, — продолжает "бубнить о правильном" барабанщик.
— Ладно, — подумав, принимает решение СынРи, — помоги мне её посадить на спину!
…
СынРи тащит на спине спящую ЮнМи. Сзади, с его гитарой в руках, идёт барабанщик.
— Действительно, тяжёлая! — произносит СынРи, остановившись, чтобы поудобнее устроить на себе сползающие тело, — она худеть собирается, или нет?