Трени-ян [с иллюстрациями]

— Мне не нравится, что наше правительство тратит деньги на такое, — продолжает между тем СунОк, — их можно было бы потратить на что-то более нужное. На лекарства для стариков, например…

— Говорят, что люди такими рождаются, — пожимаю я плечами, — лечить бесполезно.

— Ну, не знаю! — говорит СунОк, — Если не больны, то тогда они извращенцы, раз занимаются такой гадостью! Если узнаю, что кто-то из моих друзей такой — разговаривать перестану! И вообще, — забуду!

Опс! Нифига себе!

— Хватит говорить об этом, противно! — сердито произносит онни, — Пошли! Вон уже зелёный свет загорелся!

(несколько позже)

Сидим с онни в кафе, под чай кофе и пирожные, болтаем, поглядывая в большое панорамное окно на улицу. Хорошо! Онни опять жалуется на свои трудности с английским языком.

— Ой, — вздыхает она, — он такой сложный. Наверное, ты права. Это "не мой язык". Нужно что-то другое учить…

Онни пригорюнивается, но спустя пару мгновений оживает.

— А хочешь, я тебе анекдот расскажу? — улыбаясь, спрашивает она, — Смешной. Про то, как японец корейский язык учил. Корейский язык тоже сложный.

— Рассказывай! — киваю я.

— Дело было во время войны, — начинает рассказывать СунОк, — когда Япония захватила Корею. Один японский учёный, человек, видимо, неплохой, решил изучить корейский язык и культуру. Он стал заниматься с корейским профессором, и вскоре уже довольно хорошо понимал язык, но никак не мог разобраться с употреблением слов со значением "умереть". И тогда он решил погрузиться в языковую среду и на своей шкуре изучить тонкости использования этого слова. Лег на обочине дороги, извалялся в пыли и притворился мёртвым, в надежде наслушаться про себя всякого от проходящих мимо людей…

— … И вот идёт по дороге ободранный крестьянин. Видит пыльного японца, подходит к нему, пинает его со всей дури ногой и говорит: "Надо же, япошка издох!" Плюёт на него и уходит. Идет следующий человек, чуть побогаче и пообразованней, подходит к японцу, тычет в него ногой и говорит: "Смотрите-ка, японец-то помер!". Плюет на него, идёт дальше. Проходит мимо зажиточный горожанин. Видит японца, пинает его и говорит: "Надо же, кажется, он умер!" Плюет на него, уходит…

— … Лежит, японец дальше — весь побитый и оплёванный. По дороге идёт корейский дворянин, вежливый и образованный — весь такой в высокой шляпе, с бороденкой, руки за спину. Подходит к японцу, осматривает его и говорит: "Судя по всему, этот господин скончался!". От души пинает его, плюёт ему прицельно на голову и идёт дальше.

— … После этого японец встал и воскликнул: "Всё, с меня хватит! Очень уж трудно учить корейский!".

Искренне смеюсь над анекдотом вместе с СунОк, думая о том, что вот по таким анекдотам и становится понятным истинное отношение народа к соседям…

Время действия: следующая неделя

Место действия: школа Кирин, класс танцев

— ЮнМи, — говорит ДжуБон, — вышла из строя.

ЮнМи выходит на середину зала. Учитель наблюдает за её походкой.

— Как твоя нога? — спрашивает он, — Не болит?

— Спасибо, сонсен-ним, — благодарит ЮнМи, — всё прошло.

— Танцевать сможешь?

— Да, сонсен-ним.

— Отлично. Иди тогда сюда!

ДжуБон поворачивается и поднимает платок с чего-то им накрытого, стоящего позади него на столике. Под платком оказывается зелёная бутылка соджу, большая прозрачная стеклянная рюмка и стеклянная мисочка с кимхчи. Подошедшая ЮнМи с удивлением смотрит на этот натюрморт. ДжуБон же, окинув ЮнМи оценивающим взглядом, берёт бутылку в руки, открывает её и наливает рюмку почти доверху.

— Пей, — говорит он ЮнМи, указывая горлышком бутылки на рюмку.

— Что это? — удивляется та.

— Лекарство, — говорит ДжуБон, — от той гадости, которой ты где-то нахваталась. Оно отключит твой мозг от тела. Пей!

ЮнМи озадаченно переводит взгляд с рюмки на ДжуБона и обратно.

— Но я не пью соджу, сонсен-ним! — возражает она.

— А что ты пьёшь? — удивляется сонсен-ним.

— Ну, — на мгновение задумывается ЮнМи, и, подняв голову к потолку, начинает перечислять, — коньяк, не меньше пяти лет выдержки, водку, текилу, пью…

По строю учеников проносится удивлённый шепоток.

— Хех! — хекает ДжуБон, — Пьёт она! В твоём возрасте этих слов ещё и знать не положено. Коньяк! Не слишком ли жирно для школьницы? Учитель ДжуБон пьёт соджу, значит, и ты сможешь. Пей!

— А кроме кимхчи, закуска ещё есть? — помолчав, интересуется ЮнМи, без всякого воодушевления разглядывая припорошенную сверху красным перцем капусту.

— Вы только посмотрите на неё! — указывает на ЮнМи бутылкой ДжуБон, — Она ещё и кимхчи не ест! Ты что, не патриотка?

ЮнМи недовольно морщит нос, подходит вплотную к стоку и, взяв в руки рюмку, выдохнув, разом опрокидывает её в себя. Класс ахает. ЮнМи же, скривившись и задержав дыхание, берёт рукой кусок капусты, суёт его в рот и начинает с хрустом жевать.

— Брр-р, — прожевав и проглотив, передёргивает она плечами, — гадость!

— Иди, теперь посиди, — говорит ей ДжуБон, озадаченно смотря на свою ученицу, — чуть позже повторим.

— Так, — оборачивается ДжуБон к ученикам, — начинаем занятия!