Наконец, расположились, хозяйка ноутбука запускает запись[35]. На не очень качественном видео видно, как от большой чёрной машины, какой-то странной, ковыляющей походкой, мимо строя поклонников идёт девушка. В странной чёрной юбке и странных туфлях. Не понимая, что это такое, может, какая-то инсценировка, я присматриваюсь к происходящему. Через три секунды до меня доходит, что всё на полном серьёзе и меня внезапно пробивает на "ХИ-ХИ".
— Что ты сказала? — развернувшись ко мне, требовательно спрашивает хозяйка ноутбука, — Почему ты смеёшься?
Все тоже непонимающе смотрят на меня, ожидая ответа.
Чёрт! Опять я задел чувства фанатов! Что б мне свой рот не держать закрытым? Наверное, это от того, что у меня мало общения. Дичаю.
— Они же не умеют ходить на каблуках, — сделав усилие и перестав ржать, говорю я, объясняя причину своего смеха, — разве это не смешно?
Секунды три все смотрят на меня, видно пытаясь понять, откуда я такой взялся, "с какой звезды упал?" — так тут говорят.
— А ты умеешь ходить на каблуках? — ледяным тоном спрашивают у меня, — Может быть — покажешь?
— Нет, не умею, — говорю я.
— А почему ты тогда так говоришь, если не умеешь? Вот научишься, тогда и будешь критиковать. Они — звёзды. И всё умеют. А ты вот даже танцевать не можешь.
Ну, это она зря мне про мои успехи в танцах сказала. Можно подумать, я форумных троллей не видел, чтобы не суметь ответить на такой примитивный выпад.
— Сперва добейся, да? — отвечаю я девчонке задавшей вопрос, — Чтобы понять, что еда сырая, для этого не нужно быть шеф-поваром. Чтобы понять, что люди не могут ходить на каблуках, совсем не нужно быть профессиональной балериной. Достаточно просто иметь глаза. И туфли у них — ужасные. И наряды — похоронные. Вообще не понимаю, куда их стилисты смотрят!
Сказав это, я покинул ошеломлённого противника, не дав ему времени собраться с мыслями и достойно ответить. Посидел с девочками, называется….
— И последнее, — произносит генерал Им ЧхеМу, завершая своё первое совещание, в новой должности — о музыке…
Подчинённые, сидящие вдоль длинного стола, не меня поз, одним своим эмоциональным фоном, выражают лёгкое недоумение.
— Я хочу, чтобы "Щит моря" в этот раз прошёл на самом возможно высоком уровне, — веско произносит Им ЧхеМу, обводя взглядом лица и пытаясь понять, какое воздействие оказывают его слова на присутствующих, — поэтому, я намерен вникнуть во все мелочи, даже в такие, как марш морской пехоты. Тем более, что марш, это совсем не мелочь для солдата. Это то, чем он должен гордиться перед другими воинскими частями и подразделениями, тем более, если они — иностранные. А у нас что? Посмотрите, что написали на прошлых учениях "Щит моря" иностранные журналисты!
Генерал обращается к записям в бумагах, лежащих пред ним на столе.
— "Под звуки цветочного марша выходят подразделения морской пехоты Республики Корея!" — читает он цитату из какого-то издания.
— "Цветочный марш"… — с отвращением повторяет генерал и вопрошает, — как может боевое подразделение гордиться "цветочным маршем"? Мы что — дети цветов?
Им ЧхеМу ещё раз обводит взглядом лица присутствующих, которые стали печальными, после его слов.
— Мне с самого начала не понравилась эта идея, с заменой марша, которая была три года назад, — говорит генерал, — он мне сразу показался слишком поверхностным… не военным.
Народ за столом кивает — понятное дело, господин генерал! Предчувствие вас не обмануло!
— Но и возвращаться к ранней версии марша не вижу необходимости, — говорит генерал, — весь мир движется вперёд, военная наука движется впереди него, поэтому, для войск, оснащаемых новейшим вооружением, нужна новая музыка, я так считаю.
— Запишите, — приказывает новоиспечённый главнокомандующий морпехов, — провести конкурс среди композиторов на новый военный марш. Конкурс провести в самые сжатые сроки, к началу учений "Щит моря" он должен быть готов.
— Так точно! — откликается адъютант, быстро делая записи в своём блокноте.