Трехглавый орел

– Ладно, не храбрись. Лишнее геройство нам сейчас не нужно. Сейчас вызовем базу, узнаем, есть ли у нас свои люди среди пугачевцев. Вряд ли Институт подобное народное движение оставил без присмотра. Приготовились, начали: База Европа-Центр. Биорн вызывает Базу Европа-Центр.

– Я База Европа-Центр, – раздался на канале мелодичный женский голос. – Слушаю тебя, Биорн.

– Скажи-ка мне, дорогуша, есть ли у нас агентура в армии Пугачева?

– Атаман Лис, – отвечала дежурный оператор. – Командует отрядом из запорожских и слобожанских казаков, входит в пугачевский штаб. Грубиян, – добавила она, помолчав, явно от себя.

– Спасибо, мисс, больше вопросов нет. Отбой связи. Ну что ж, Вальдар, видишь, все не так фатально. Запросим у Института разрешение на связь, а дальше уж придется тебе поработать самому. Я, конечно, постараюсь помочь, но возможности мои не безграничны. По месту разберешься. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – сообщил я. – Имеется подозрение.

– Какое?

– Мне отчего-то кажется, что Калиостро не омолаживал герцогиню Кингстон, а попросту подменил девушкой, похожей на нее в молодости.

– Да нет, это вряд ли. Просто здесь не совсем все так же с магией, как в нашем мире, вот и все. Я же общался с герцогиней Кингстон до омоложения и уверяю тебя, это одна и та же женщина. Так играть невозможно.

– И все же, дядя, нельзя ли достать что-нибудь с отпечатками пальцев Элизабет Чедлэй?

– А зачем тебе?

– Хочу сравнить их с теми, что когда-то оставила их светлость в альбоме возле вашего сонета.

– Что ж, на обеде у Елагина, быть может, представится такая возможность, – немного подумав, ответил лорд Баренс. – Ладно, ты сейчас куда?

– К Ислентьеву. Надо сообщить ему о предстоящей увеселительной прогулке.

– Хорошо. Я буду у Елагина. Освободишься – приезжай.

Связь заработала несколько часов спустя, когда мы с Никитой успели уже не только обсудить все прелести предстоящего путешествия, но и заранее выпить за упокой наших душ. Ни он, ни я не предполагали подобного исхода вчерашнего кавалерийского наскока на фон Ротта. Нельзя сказать, чтобы поручик был особо рад свалившемуся на него известию, но что делать, когда делать нечего.

В доме же Елагиных в это время добротно, по-русски обедали, так, будто собирались насытиться на всю Оставшуюся жизнь.

– Вы говорите, – вещал кому-то Калиостро, – что мир таков, каким мы его ощущаем. Но то, что мы видим, слышим, чувствуем, – это всего лишь те условные границы, которые мы сами с детства себе воздвигаем. В мире же нет линии горизонта, нет времени, которое можно было бы отмерять часами, да и сам этот мир всего лишь один из многих похожих на него миров.

– А он, часом, не из наших? – поинтересовался я.

– По штатам не проходит.

– А откуда же он тогда все это знает?