Трехглавый орел

– Ну вот, – Пугачев довольно погладил усы, – говорил я тебе, не попрет Катька против этакой силищи, кишка у нее тонка. Запросит пардону, дурья голова. А ты мне талдычишь: вешать майора, вешать! А кто б нас к Катьке повел – ты, что ли?

– Но Пиотр, одумайтесь! – Похоже, Елизавету Кирилловну не слишком обрадовала перспектива вояжа вновь найденного братца в объятия коварной супруги. – Сие предприятие весьма опасно...

– Что-о-о! – Пугачев, грохнув кулаком об стол, поднялся. – Ты меня, казака, стращать вздумала! – Брови «императора» сошлись над переносицей, как грозовые тучи, так что, казалось, из глаз его того и гляди ударит молния. – Государя сваво стращать!

– Я знаю Екатерину, наверняка это ловушка.

– Молчи, женщина. – взревел окончательно выведенный из себя самозванец.

– Твой день восьмое марта, – добавил по мыслесвязи Лис..

– Закревский, пиши листкрип! Завтра же пойдем с Катькой переговоры говорить. А майору вели от моего имени крест выдать за добрую весть.

– Какой крест, батюшка? – поспешил уточнить Лис., – Ваш или какой покрасивше?

– А какой в сундуке у меня сыщешь, такой и вручи.

– Слушаюсь, государь, – поклонился Лис.

Связь отключилась. Минут через пятнадцать Лис был у меня. От моего напарника изрядно несло перегаром, но тем не менее он вполне еще мог вязать лыко в морской узел любой сложности.

– Капитан, в смысле майор, от имени и по поручению, – начал он, явно радуясь поводу в очередной раз покуражиться. – От лица службы, а также от других, менее привлекательных частей ее тела я послан... – Лис замолчал. – Капитан, ну шо у тебя за манера лыбиться в ответственных случаях. Где тебя, блин, воспитывали? Ты при дворе или кто? Я послан, в смысле прислан, императором, чтобы вручить тебе высокую правительственную награду.

Невольным свидетелем всего происходившего был мой верный камердинер, урвавший из казачьего котла пайку для своего непутевого господина. Он уже на своем опыте имел возможность убедиться, что между мной и Лисом существуют какие-то странные непонятные отношения, но уразуметь до конца их суть, похоже, было выше его сил. Он ошалело переводил взгляд с меня на Лиса и обратно, пытаясь осознать, что здесь все-таки происходит.

– В общем, Петр тебя велел наградить крестом. Я тут у него в сундуке порылся, поискал покрасивше, чтоб на твоем мундире хорошо смотрелся, а то с его медяшкой на людях сраму не оберешься. Так шо носи на здоровье. – Он вытащил из кармана своего генеральского кафтана крест на лиловой муаровой ленте с розеткой и бантом, напоминающий мальтийский, но с золотыми шариками на концах и с лилиями между сторонами креста, В центральном медальоне его стоял рыцарь в золотых доспехах с мечом у пояса в лазурном, подбитом серебром плаще.

– Послушай, Лис, но это же офицерский крест Святого Людовика. Один из высших французских военных орденов. Где вы его взяли?

– Где взяли? Я же уже говорил – в сундуке. У батьки там много всяких крестов. Послушай, Вальдар, – мгновенно становясь серьезным, произнес Лис. – Я понимаю, что тебе претят чужие награды, но хотя бы раз послушай меня. Если Пугачев увидит, что ты его крест не носишь, он опять впадет в буйство и решит, что ты им брезгуешь. А у него по этому поводу в голове такие тараканы заводятся, «райдом» не выведешь. Он опять начнет тебя вешать, а приезда родственников больше, я так полагаю, не ожидается.

– Господа, вы позволите? – На пороге моего скромного обиталища подобно волшебному видению, запоздавшему ангелу-хранителю, прибывшему убедиться, что я до сих пор еще жив, возникла моя царственная спасительница.