Травести бурлеска

— Не оглядывайся, — прошептала Лера.

Мы прошли длинный коридор, под потолком которого, волнами разливались провода с маленькими разноцветными лампочками. Дёшево, но настойчиво, они создавали иллюзию долгого пути. Нагнетая тревогу ожидания.

Крутая лестница подняла нас на второй этаж, и мы с Лерой вошли в пустой ресторан. Не отступало ощущение подвальной сырости. Большая барная стойка с множеством бутылок, подпорки и перегородки, темнота свода, пугающий мир industrial — давили на сердце, и без того сжавшееся от страха. С минуту мы стояли в растерянности. Я не заметил, как машинально взял девушку за руку.

— Пойдём, выпьем, — тихо сказала она, угадав моё желание.

Я ринулся к спиртному в разнокалиберных бутылках, увлекая девушку за собой.

— Думаю, нам придётся заниматься самообслуживанием, ты, что будешь пить? — спросил я громко, чтобы разогнать свой страх, когда мы подошли к стойке.

Возле бара было спокойнее, сверху и сбоку лился жёлтый унылый, но всё же, свет.

— Я буду водку, — ответила Лера.

Сжимая её руку, я понимал, что мне не хочется её отпускать, а уж тем более перелезать за стойку. Одному. Казалось, если я отпущу её ладонь — моё горло сожмётся от страха, и я задохнусь в корчах.

— А-а-а-ап! — загрохотало из-за стойки и из-под столешницы, с другой стороны вынырнул Игнат. — Вот и я! Не ждали?! — словно Петрушка на базарной площади, закричал он.

Когда я в первый раз в детстве увидел эту куклу — долго плакал, испугавшись её длинного носа, чёртового колпака и облупленных щёк из папье-маше. Не знаю, что больше вид самого Игната или мои детские воспоминания заставили меня с криком отпрыгнуть назад и упасть на пол. Лера стояла как вкопанная и держала меня за руку. Я видел её со спины. Казалось, она, словно соляной столб, замерла, выпрямив спину и широко расставив ноги. Она не выпускала моей ладони, и мне хотелось плакать.

— Не бойся, — улыбался Игнат, обращаясь теперь ко мне одному и, не замечая, девушки. — Помнишь, я говорил, что клуб берёт тех, кого он хочет, а не тех, кто сюда рвётся?

Я растерянно закивал в ответ. Пытался пятиться назад, но Лера крепко меня держала.

— Смотри-ка, ты без своих часов, — улыбался во весь рот Игнат, — правильно, теперь тебе не нужно знать о времени ничего. Твой первый опыт безвременья, параноик. Ну же, сделай что-нибудь. Тряпка! Размазня! — он плеснул водки в стакан и, держа его в руке, перепрыгнул через барную стойку и двинулся ко мне, широко раскрыв глаза и зловеще оскалив пасть. — Ведь это было твоё желание найти клуб. Твоё?!

— Нет! Нет! — заорал я и напрягшись изо всех сил, выдернул руку из хватки Леры. Та повернулась ко мне лицом и о, ужас! Это была не Лера. Это была моя бывшая или, какая уж там, жена. Это была Анна во плоти. Сверкая глазами, она сделала шаг в мою сторону.

— Лживая тварь!

— Держи его! — заорал Игнат. — Господи, сколько же с вами проблем. Если бы ты следила за своим телефоном, всё могло бы быть намного проще, — в сердцах, рявкнул он ей.

Я попытался вскочить на ноги, но не смог. Анна придавила меня, наступив на горло балеткой.

— Вот так! — подскочил Игнат и стал вливать в меня жидкость из стакана. Водка была сладкой. Приторно сладкой и тягучей, как кисель. Чернота потолка рухнула на меня, и свет разлился вокруг. — Теперь тебе будет легче. Всё пройдёт. Всё уже проходит, — зашептал Игнат мне в ухо.

Я почувствовал болезненный укол в локтевой сгиб. Приятная свежая волна стала распространяться по телу, словно густое насыщенное, белое сияние. Хотелось есть и спать.

Сквозь закрытые глаза и обнимающую усталость, я услышал слова Игната:

— Вот и первый судорожный приступ, ещё пять-шесть таких ком и мы вернём обществу здорового человека.

— Так ли он нужен обществу, — ответил ему чей-то голос.

Я едва приоткрыл тяжёлые веки. Это единственное чем можно было шевелить в собственном теле. Остальное ощущалось, но совершенно не поддавалось воле. Лера, теперь это снова была Лера, только в белом халате и надвинутом на брови колпаке, собрала использованные шприцы в лоток, и, грустно посмотрев мне в лицо, удалилась.

Потолок, нависающий облупленной штукатуркой, дрожал, словно мираж на горизонте пустыни. Мне не было больно. Просто тяжесть всей вселенной придавила кислородом атмосферы. Было беспомощно и, почему-то, безмысленно. Я ощущал себя плоскостью, распластанной в бесконечности, с её пустотой, звёздами, чёрными дырами, пульсарами, галактиками, вспышками сверх-новых и нескончаемым расширением. Расширением до самой гибели.

Я видел, как возле меня столпились люди. Люди в белых халатах. Мужчины, женщины. Молодые и не очень.

— Мы слушаем вас, коллега, — заговорил один из них противным дрожащим голосом. Старый хрыч. С седой бородкой и пропитой физиономией. В нём угадывались едва уловимые, но узнаваемые черты Игната. Словно, это был сам Игнат, но только лет на сорок-пятьдесят старше. Наверное, так мог бы выглядеть его дед, или скорее, прадед. Испещрённое морщинами лицо, с красными прожилками сосудов, старчески мясистый нос на вытянутом лице, блеклые глаза из-под очков в тонкой золотистой оправе.