Трасса Ноль

От Яны не укрылось, как он торопливо поправился на цирковой жаргон.

«Хочешь сойти за тертый калач? Ну-ну…»

– Палок пятнадцать в месяц обещают. С голода не умрем, – небрежно закончил Сид.

Яна на секунду прикрыла глаза. Она понимала, что собирается буквально добить его. Но промолчать было нельзя.

«Сдашься сейчас – проиграешь!»

Она разразилась убийственно-пренебрежительным, оскорбительным смехом:

– Да что ты говоришь? И это все, на что ты способен?

Сид умолк. А Яна все веселилась:

– Да я же в три раза больше тебя получаю! Ты считать умеешь?!

Отсмеявшись, она встала на ноги и холодно покачала головой:

– Забудь, Сид. Это несерьезно. Я не уволюсь.

В гробовом молчании она пересекла комнату, выключила свет и бросила:

– Уже поздно. Доброй ночи.

Она невозмутимо забиралась под одеяло, когда Сид резко крутнулся на пятках и вышел из комнаты, напоследок грохнув дверью.

– Так что он сказал? – воспоминания прервал настойчивый голос Владиза.

Яна бледно улыбнулась.

– Он не работой со мной мерился. А партнерами.

– Кем? – Владиз насмешливо поднял уголки губ.

– Ее вот живой назвал… – тихонько протянула Яна, завороженно глядя в окно. – А тебя – симулякром.

– Кем?

Владиз нервно усмехнулся. Яна неохотно перевела на него взгляд и пояснила:

– Симулякром. Это такое философское понятие, введено в двадцатом веке…

– Жоржем Батаем. Я знаю, – нетерпеливо перебил Владиз. – К чему это?

– Так Сид называет людей… Нет, они не люди. Погоди.

Яна смущенно потерла бровь. Владиз ждал, попыхивая вейпом.

– Вот смотри. В детстве у нас был сосед. Я часто видела его, возвращаясь из школы. Он выходил покурить на лестничную площадку. Всегда пьяный вдрабадан, провонявшая потом тельняшка… Шлепал в разношенных тапочках туда-сюда вдоль чужих дверей.

Владиз скептически хмыкнул.

– Ну таких у нас немало. В той дыре, где ты выросла…

Яна упрямо мотнула головой.

– Нет, я не договорила! Самой большой ошибкой было… – она сглотнула и помедлила, борясь с давним детским страхом. – Было здороваться с ним.

– Здороваться? – Владиз ласково улыбнулся. – Почему, дурашка?

– Понимаешь, – Яна уперлась неподвижным взглядом в чашку Владиза, – он оживлялся, если с ним поздороваться. Сразу начинал говорить, монотонно так, как заведенный… Про войну в Афгане. Про то, как гонял чертей по горам, про контузию. Про то, что все женщины – бляди, что на пенсию не прожить, потом снова про контузию. И так без конца, по кругу.

– Подумаешь, – Владиз зевнул. – Эка невидаль…

– Нет, ты не понимаешь! – горячо возразила Яна. – Он всегда был там, в любое время дня и ночи! Всегда на посту, всегда в тельняшке. Он не живой был. Живой человек так бы не смог. А этот… Он энергией питался, вниманием людей…

Она помолчала и неохотно выдавила:

– Мне до сих пор иногда снятся сны. Кошмары. Его нескончаемое бормотание…

– Мелкая, – Владиз прихлопнул ладонью по столу. – Ты тогда ребенком была. Да, кажется, и сейчас осталась.

Но Яна не слушала.

– А знаешь, – она сузила глаза и заговорила негромко, с жаром, – знаешь, как отличить симулякра? Вот спроси его, как дела. Знаешь, что он ответит?

Владиз терпеливо улыбнулся.

– Нет, не знаю.

– Ничего! – Яна подалась вперед. – Он вообще не поймет вопроса! Потому что и не живет вовсе. Он не бывает в другой одежде, в другом месте. Всегда там, всегда на посту…

Она начала тихонько раскачиваться из стороны в сторону.

– Ну все, хватит, – Владиз делано рассмеялся. – Развела тут жути.

– Они не люди, – Яна упрямо наклонила голову. – Бесполезная пустая оболочка. Они только сосут твою энергию. Мертвые голограммы…

– Мелкая, – перебил Владиз. – Посмотри на меня.

Яна неохотно подняла глаза. Владиз сидел на кончике дивана, подавшись вперед, и пристально смотрел на нее своими огромными незамутненными голубыми глазами.

– Посмотри на меня. При чем тут я? Ведь я-то живой!

Она медлила с ответом. На кухне неожиданно стало холодно.

– Вот, потрогай, – Владиз с усмешкой протянул руку. – Какая же я мертвая оболочка?

Его ладонь лежала на столе, белая и неподвижная, как будто сломанный предмет. Яна неожиданно поняла, что не хочет к ней прикасаться.

– Ну же! Смелее!

Владиз улыбнулся странно заискивающей улыбкой и облизнул сухие губы. Он настойчиво подвинул ладонь через стол.

Яна почувствовала себя пригвожденной к месту этими немигающими льдистыми глазами. Как зачарованная она медленно протянула свою потную, мелко подрагивающую ладонь. Секунду поколебалась и неохотно коснулась руки Владиза.

Ее кольнуло секундное омерзение – словно дотронулась до пыльной резиновой перчатки.

Пальцы Владиза молниеносно сомкнулись на ее запястье.

– Видишь? – он ликующе улыбался.

«Каждому иногда нужно, чтобы ему кто-то это сказал», – Яну пронзило острое чувство жалости.

Она тепло улыбнулась и пожала его запястье:

– Конечно. Ты живой. Живой!

Это сработало. Владиз расправил плечи и обрадованно хлопнул ладонью по бедру.

– Вот и славно!

Он полез в карман. Яна знала, что он там ищет.

– Нюхнем?

Она безнадежно пожала плечом. Возможно, это поможет хоть немного разогнать тоску.

– Давай…

Уже через полчаса они смеялись на пустой кухне, и Яна больше не чувствовала себя такой одинокой.