Трасса Ноль

– Помню, была такая история, – она сощурилась, глядя поверх Яниной головы. – Мы с шапито выступали на сцене ДК. В программе был номер с львицей, а клетка у нас круглая, только под манеж.

– Но как же?.. – Яна нахмурилась.

Она не понимала, к чему ведет Ника.

– А вот так, – она с пристуком поставила чашку на стол. – Парень у нас был здоровый, Олежка-клоун. Держал лонжу, пристегнутую к ошейнику львицы. Вот и вся страховка.

Яна представила двухсоткилограммовую тушу, распластанную в прыжке. Один мощный рывок – и хищник в зале. Разве тут поможет жалкий поводок?

Ника выждала паузу и звонко расхохоталась.

– Конечно, нас бы так не выпустили работать. Пришлось директору ДК что-то плести…

Она снова прыснула, в ее глазах так и плясали бесенята.

– Прикинь, показали ему пульт от дым-машины, внушительный такой, с красной кнопкой. Говорим: это кнопка электрошока, она к ошейнику львицы крепится… Если вдруг что, мы – раз! – и током ее шибанем! И все, никаких… проблем…

Конец фразы Ники потонул в ее хриплом смехе. Рядом довольно хохотал Сид. Яне пришло в голову, что он наверняка слышит эту историю не в первый раз.

Отсмеявшись, Ника развела руками:

– Вот так и работали. Все молятся, а Олежка-клоун поводок держит.

Яна молчала. Ей было не смешно. А Ника подалась вперед и закончила, чеканя каждое слово:

– Так вот, запомни. Кто-то всегда должен держать лонжу. Даже если она не спасет, даже если все понарошку. Иначе люди боятся. Понимаешь?

В воздухе повисла тяжелая пауза. Ника выжидающе замерла: стальные мышцы на острых плечах, взгляд кошки, готовящейся к броску.

Тишина взорвалась истерически-визгливым хохотом Яны. Она смеялась и не могла остановиться.

Всхлипывая, она едва-едва выговорила:

– Так это ж про вас история! Клоун львицу страхует, ну!

Она согнулась пополам и кое-как смахнула выступившие слезы. Больше никто не смеялся.

Ее хохот замер сам собой. Ника и Сид неотрывно смотрели на нее, ничего не говоря.

Яна выпрямилась и пожала плечами.

– Ладно, пойду посуду уберу. Раз сладкого никто не хочет.

Ей вновь никто не ответил.

Она стояла на кухне, уткнувшись бессмысленным взглядом в черный проем окна. На столе неопрятной грудой громоздились тарелки, в деревянном ящике с продуктами было почти пусто.

Яна поняла, что просто не может вернуться в комнату. Только не туда – к двум пленительно-легким, смешливым людям-нелюдям, понимающим друг друга с полувзгляда.

Чтобы выиграть немного времени, она наполнила водой походный чайник и разожгла горелку. О, этот гордый ветеран бивачных костров – они откопали его на блошином рынке, Яна начистила помятые бока до праздничного блеска, а Сид все собирался приделать ему свисток, да так и не дошли руки.

Яна ощутила странное родство с этим медным пенсионером-уродцем: она так же потрепана и утомлена, ее тоже жизнь в последнее время не щадила. И все же они оба добросовестно исполняют свой долг – а как же иначе?

На слабом огоньке горелки чайник начал тихо вздыхать, где-то в его недрах зарождался еле слышный тонкий писк. Это отрывались от дна крошечные пузырьки воздуха, скрипели старые латаные швы.

Яна зажмурилась и тихо, надсадно застонала в унисон с чайником. Стало как будто полегче.

– Тебе помочь?

Она рывком обернулась на насмешливый хрипловатый голос. Сердце скакнуло перепуганным зайцем, но Яна тут же нашлась:

– Да я тут фрукты режу, раз тортик не пошел…

Недрогнувшей рукой она взяла со стола пакет с парой яблок и бананом (последние! берегла на утро!) и покорно протянула их Нике.

– Сейчас доску и нож сполосну!

Они стояли вдвоем у стола, почти соприкасаясь локтями, как две закадычные подружки. Ника сноровисто нарезала подувядшие фрукты, а Яна маялась, неловко теребила вентиль горелки. Синие лепестки пламени то жалобно затухали, то бодро взвивались к блестящим бокам чайника.

В конце концов Яна решилась. Ведь оставались считаные секунды, пока они с Никой наедине, и можно задать любой вопрос.

– Николь, Вы с Сидом… Ну…

Она пришибленно умолкла. Выговорить мучившие слова оказалось слишком трудно.

Ника отложила нож, уперла руки в бока и поощрительно кивнула. Яна прокашлялась.

– Вы с ним… Так вы…

На секунду их взгляды встретились, Ника уловила панику Яны, и ее кофейные глаза победоносно вспыхнули. Она без запинки выговорила:

– Хочешь спросить: спим ли мы? Ну да, а как же иначе? Мы ведь партнеры.

Ну вот и все. Пол ушел из-под Яниных ног – чтобы удержать равновесие, она неловко схватилась за край стола.

Конечно, она и так знала ответ. И все же услышать его вот так из первых рук, просто и буднично… Невыносимо!

Но ее смятение было неверно истолковано. Ника ласково положила руку ей на плечо, заговорила тихо и раздельно, как со зверьком или маленьким ребенком:

– Да ты не бойся, тебя это не коснется! Ты не мешаешься.

«Не мешаешь. Правильно говорить „не мешаешь“».

Яна тупо молчала. Все верно: снова она оказалась никчемной вещью. Как старый колченогий стул, который лень вынести на помойку. Его милостиво задвигают в пыльный угол, предел его мечтаний теперь – снисходительное «живи пока, не мешаешь».