Трансценденция

С Викторией они договорились встретиться во время обеденного перерыва в находящемся недалеко от места ее работы Макдональдсе. Михаил прибыл за пол часа до назначенного срока. Помещение ресторана пустовало: заняты были только пара столиков.

Он выбрал место у окна насколько можно дальше от входа и не торопясь пил кофе разглядывая проходящих мимо людей. Капли дождя усыпали стекло. Иногда какая-нибудь из них срывалась и устремлялась вниз.

В кармане завибрировал телефон. Достав его, он увидел на экране надпись «Номер не определен». Пока он размышлял: ответить или не отвечать – на том конце положили трубку.

Виктория опоздала всего на несколько минут. Войдя внутрь, она сложила зонтик и оглянулась. Он помахал ей рукой и жестом предложил присесть напротив.

Ей было за тридцать. На лбу появились первые пока еще неглубокие морщинки. Она развязала серый с зеленым узором шейный платок, и он отметил, что он изумительно подчеркивал цвет ее глаз.

Разглядывая ее, Михаил пытался подобрать слова для начала разговора, но к его облегчению женщина взяла инициативу в свои руки. Они обсудили погоду и затянувшееся лето, качество кофе и вкус пирожных в Мак-кафе, а также то, как изменились облики маленьких провинциальных городков.

В конце концов прищурившись, она спросила:

– Но вы ведь проделали такой путь не для того, чтобы обсудить со мной виды на урожай грибов в этом году?

Легкая улыбка изменила ее лицо, и он буквально задохнулся от догадки: именно Виктория была женщиной из краткого вчерашнего видения.

– Да. То есть – нет, – он покраснел и отвернулся от нее делая вид, что заинтересовался траекторией сбежавшей по стеклу капли дождя.

– У меня есть проблемы в эмоциональной сфере. 27 балов по шкале «CARS».

– Это детская шкала. И 27 балов – не много, так – легкая мизантропия.

– Я к тому, чтобы вы поняли: мне иногда трудно общаться. Это из-за страха, что меня не так поймут.

– Успокойтесь. Я понимаю. Я работала с подобными пациентами.

– Я занимаюсь розыском людей. У меня частное детективное агентство.

– Ух ты. Впервые вижу частного детектива.

– Я не занимаюсь уголовщиной. У нас в стране этим может заниматься только государство. Да и не надо мне этого. В основном я разыскивал супругов-алиментщиков, да пропавших детей. Я очень хорошо нахожу людей. У меня с детства талант к этому.

Он замолчал. Ему захотелось рассказать ей о своем даре: о том, что он может устанавливать контакт с другими людьми, видеть мир их глазами, вспоминать их прошлое и понимать их чувства. Если она не поверит, он объяснит, что, по его мнению, в этом нет ничего сверхъестественного – это просто высший уровень эмпатии.

– Вспомнила! – Виктория хлопнула ладонью по столу. – Я все думала почему вы кажетесь мне знакомым? Откуда я могу вас знать? Точно! Я видела вас по телевизору!

– Я просто помог найти пропавшую девочку.

– И кого вы ищете в этот раз? Я так понимаю, кого-то из моих пациентов с Альцгеймером?

– Не совсем. Мне нужна информация по одному мальчику. Точнее он когда-то был мальчиком, сейчас он, конечно, уже не мальчик. Десять лет назад вы наблюдали пациента в поселке Артюхино. Его звали Павлик Теснов. Помните его?

– Конечно, помню. Это был одинокий и несчастный ребенок. У него, как и у вас были проблемы в общении. Он был настолько одинок, что даже выдумал себе друга. Часто при разговоре он вдруг замолкал, и начинал вести диалог с неким Степой. Или ссылался на него, говоря, что Степа не разрешает ему рассказывать о том или ином событии.

– Вы в курсе что его родители погибли?

– Да. Вроде это был несчастный случай.

– А того, что его допрашивала полиция и он был подозреваемым?

– Да. Но они так и не смогли ничего доказать: пожар уничтожил все улики.

– Как думаете, он мог убить их?

– За пару лет до пожара отношения с родителями у него испортились. Они начали спиваться. Случалось, даже поколачивали его. Поэтому теоретически, с учетом его особенностей, это могло послужить поводом для убийства. Однако я не специалист в этом вопросе. Вам лучше поговорить с психиатром, у меня несколько иной профиль. Тогда я была соплячкой ординатором и меня обязали посещать его в рамках паллиативной помощи.

Виктория замолчала задумчиво, размешивая молочную пену в стакане с капучино. Она вскинула голову и оглядела его оценивающим взглядом.

– Мне только не совсем понятно, для чего кому-то разыскивать его.

– Чтобы восстановить истину и наказать виновного. Мой заказчик полагает, что Павел был непосредственно виновен в смерти родителей. У меня тоже есть ощущение, что именно он убил их.

– И что с того? Какой смысл в том, чтобы спустя столько лет разыскивать мертвеца?

Перед глазами все поплыло. Появился запах гари. Он вцепился в край стола чтобы не упасть со стула.

– Он мертв? Вы уверены?