Translit

А когда время придет и скомандуют «по порядку номеров рас-считааайсь!» – ты рассчитаешься, и тебя отведут в сторону… в сторонку, и в сторонке скажут: видишь ли, такой вот конфуз, все десятизначные комбинации исчерпаны, в то время как с одиннадцатизначными комбинациями системы наши работать не могут, так что ты извини, конечно, но номер, как ты понимаешь – дело святое… в общем, попользовался сам – уступи другому.

И не станет тебя, потому что кому ж ты такой нужен-то – без персонального номера?

Впрочем, пока его в сторону – в сторонку – не отвели и номера не отняли, бояться нечего. Но предстоящая теперь беспаспортная жизнь его все-таки почему-то беспокоила: не то советская закалка, не то немецкая родословная… уж одна из этих двух причин – точно. Да и в целом ситуация с багажом – чего тут греха таить! – беспокоила тоже: как-то уж больно легко он поверил, что багаж его по праву унесен неким, так сказать, alter ego. Багаж ведь преспокойно мог быть и украден… причем украден кем угодно, в том числе – тем, у кого в датском государственном регистре и номера-то никакого нет!

По-хорошему надо было бы, конечно, обратиться куда следует… выяснив предварительно, куда – следует, но на это все равно сейчас нет времени… да и как он стал бы объясняться там, где находится это куда-следует? Правда, можно, в принципе, и не объясняться – можно просто сделать заявление: восемь часов назад был багаж – сейчас нет багажа, ищите… да только ведь при расследовании рано или поздно обнаружится… обнаружится, что он – всего-навсего один-из-них… или, по крайней мере, один из двоих! Не хватало ему только еще этой путаницы… ему, любимая тактика которого – махнуть рукой, не думать, оставить как есть… авось, само разрешится – неким чудесным способом. Именно так ведь он обычно поступает – вероятно, потому-то ему все и сходит с рук… сходило с рук до последней, вот, минуты. Сделай-вид-что-ничего-не-произошло, сделай-вид-что-все-в-порядке.

Вот когда его обокрали в Москве и он вдруг остался вообще безо всего в центре зала на Таганской-кольцевой, – тогда, конечно, было смертельно страшно, хотя потом оказалось, что не смертельно все-таки. Стоило только назвать в датском посольстве персональный номер (о небо, спасибо тебе за мою свободу и цивилизованность!) и некоторые подробности своей жизни, о коих спрашивавшая его дама была осведомлена не хуже его самого (адрес и домашний телефон, место работы и служебный телефон, семейное положение, марка и номер машины) – ему тут же выдали временный паспорт. Денег – даже больше, чем было в портмоне, – одолжил, ясное дело, Борька. Обратный билет без лишних вопросов восстановили в Аэрофлоте. А что самое интересное – никто даже попытки не сделал замочить его в сортире в Шереметьеве. Позднее, уже в Копенгагене, всего за восемьсот крон соорудили новый паспорт… но и по старому паспорту, небось, тоже кто-то живет не тужит – очередной какой-нибудь он: с теми же адресом и домашним телефоном, местом работы и служебным телефоном, семейным положением, маркой и номером машины… даже с персональным номером, поскольку персональный номер – вот где недосмотр-то! – указывается в паспорте. Зря, между прочим, указывается: вытатуировывали бы его на теле – ни за что не узнать бы тебе, глубокоуважаемый вор, десяти заветных цифр, ибо я и под пытками не выдал бы никому своего порядкового номера в Королевстве Дания!

Так что черт с ним со всем: с паспортом, с чемоданом, а уж тем более – с содержимым чемодана. Оно все опять появится – когда нужно будет. То есть, нет, не так: не когда нужно будет, а если нужно будет. Что, вообще говоря, вилами по воде писано.

Но – сделай-вид-что-все-в-порядке.

Он сделал вид, что все в порядке, и позвонил маме – сказать, стало быть, что все в порядке. Лишний раз обрадованная порядком и порядком обрадованная мама удовлетворилась трехминутным разговором: никаких подробностей не просила, голос звучал спокойно… слава Богу, слава Богу.

Сразу после разговора с мамой пришла смс-ка.

«Му ved’ ne vragi, pravda?»

Телефон, с которого отправлено сообщение, – его собственный, разумеется! Чей же еще…

Над вопросом следовало, между прочим, задуматься весьма и весьма основательно.

Потому как… потому как с чего он действительно взял, что тот – или те – кто в данный момент действует от его имени, непременно против него? Уроки дона Исидоро? Исторически один из двойников, мол, всегда носитель добра, в то время как второй – зла? Пра-а-авильно, но так получалось у дона Исидоро, причем ис-то-ри-че-ски, а вот достаточно ли этого, чтобы и у него самого получалось – так? Дон Исидоро ему кто? Он ему просто старый начитанный человек из университетской копенгагенской библиотеки, который подошел как-то к столу, бросил взгляд на книжки и потом, проехавшись лукавыми глазами по полоскам его шарфика, спросил: мы не знакомы, молодой человек? меня Исидоро зовут – да как же не знакомы, когда тут вылитый Сальвадор Дали: чуть ли не двухметрового роста и с теми же оптимистичными усами… конечно, знакомы!