ТРАНСформация

Я протянул руку и сказал: «Поднимитесь сюда одним шагом». Мужчина отступил. Я видел, что у него задрожали колени. Передо мной был пример настоящей, абсолютной фобии. Я спустился в зал, вернул этого мужчину, провел с ним курс избавления от фобии (см. главу 16), а потом спросил, чем он зарабатывает на жизнь.

Он ответил: «Я летчик». Судя по всему, у меня изменилось выражение лица, потому что он добавил: «Я знаю, о чем вы подумали, но в самолете все совсем по-другому».

Мужчина объяснил, что не может подняться даже по самой простой лестнице. Он может пилотировать только самолеты типа «Боинг-747», куда поднимаются по пандусу, а не по трапу. Он рассказал, что во время службы в авиации ему приходилось закрывать глаза, а потом задом подниматься в кабину пилотов. Как только он оказывался на борту истребителя, все приходило в норму. Он не мог подняться в самолет по трапу, но мог летать со скоростью, в два раза превышающей скорость звука, и поливать напалмом вьетнамские джунгли без малейших колебаний.

Его проблема заключалась в определении «высоты». Она не была связана с процессом подъема. Сложность заключалась в том, чтобы посмотреть вниз. Как только этот мужчина оказывался достаточно высоко, все приходило в норму. Он даже сказал мне: «Если я вхожу в лифт и поднимаюсь на восьмой или девятый этаж, то совершенно спокойно могу выглянуть из окна или выйти на балкон. Но стоит мне оказаться на первом этаже, возникают проблемы».

Если бы он поднимался в стеклянном лифте, то не смог бы посмотреть наружу. Он не мог справиться с необходимостью выглянуть в окно первого этажа, но вполне спокойно чувствовал себя в номере на 16-м этаже. Единственное неудобство заключалось в том, что он должен был подниматься в свою комнату спиной к окну, глядя на стену или дверь.

Подобная элегантная фобия сформировалась довольно сложным образом, но это было неважно. Важнее то, что этот человек считал, что пребывание на определенной высоте связано с риском падения. Но если он оказывался гораздо выше, то чувствовал себя в безопасности. Как только он поднимался достаточно высоко, фобия прекращала действовать.

В его мозгу была точка отсчета и точка остановки. Оба состояния были очень конкретными и выражались вне сознания этого человека. Точка отсчета для страха высоты у этого пилота была самой низкой, какую мне только доводилось встречать. Уволившись из армии, он начал работать в гражданской авиации. Он без проблем летал на «Боинге- 747», но абсолютно не мог подниматься по трапам.

Разумеется, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь ему справиться с проблемой как можно быстрее. Мне не нравится, когда самолетом, в котором я могу оказаться, управляет безумный пилот. Мне нужен абсолютно уверенный в себе человек, обладающий остротой чувств и четко понимающий, когда возникает реальная опасность.

Интересно, что фобии часто диктуются здравым смыслом. Фобия часто возникает, когда люди в определенных обстоятельствах подвергаются неприятному воздействию. Люди приходят ко мне и говорят: «Я хочу полностью избавиться от страха перед пауками» или «Я не хочу бояться высоты, как бы высоко ни поднялся». В таких случаях я всегда предлагаю им взглянуть на свое желание реалистически. В некоторых странах, например в Австралии или Африке, глупо не испытывать страха перед пауками. Некоторые пауки бывают смертельно ядовиты. Однажды ко мне пришел человек, страдающий страхом высоты, и сказал, что хочет избавиться от своей фобии настолько, чтобы бесстрашно танцевать на перилах балкона четвертого этажа.

При работе с фобией всегда нужно учитывать тот факт, что в мозгу есть участок, эффективно помогающий человеку избегать опасностей. Проблема заключается в чрезмерной реакции. Чтобы измениться, необходимо взглянуть на ситуацию с иной точки зрения.

Когда я только начинал исследовать фобии, все вокруг пропагандировали «верный подход» к психотерапии. Существовали десятки, если не сотни, разных школ психологии, и все считали свой подход единственно верным. Интересно, что ни одна из них не добилась успеха. Никто не смог реаль- но избавить человека от его проблем. Мне казалось страшно глупым, что люди, которые не могут добиться результата, спорят о том, как лучше это сделать.

Психотерапевты находились в плену бессознательного, и это предопределяло их провал. Они всегда изучали содержание жизненного опыта клиента. Их интересовал ответ на вопрос «почему?». Они пытались понять, что именно происходит неправильно, а потом найти способ исправить ситуацию. Они уделяли слишком много внимания попыткам интерпретации того, что говорили их клиенты, не замечая того, что они делали.

Я подошел в проблеме иначе и дал объявление в газету, что готов заплатить людям, избавившимся от фобий, за то, чтобы они просто пришли и рассказали мне о своей жизни.